Утром её не миновала генеральная репетиция, как раз перед тем, как придти горничной, модистке и парикмахерам.

— Молодец! — расщедрился на комплимент белобрысый. — Не подкачай, малышка, и вернёшься домой.

— Правда? — неверяще взглянула иномирянка. — Такое чувство, что этот геморрой никогда не закончится.

— Да, история затянулась, — поморщился маг, — Вилдар не вовремя вмешался.

— Где он сейчас? — голос невольно дрогнул.

— Ждёт своего часа, — успокаивающе похлопал по плечу, — далеко. Прибудет только завтра утром.

— Надеюсь, я его больше не увижу, — зябко передёрнула плечами.

— В крайнем случае, издалека, — подозрительно покладисто заверил мужчина, — ладно, не буду мешать готовиться.

И вышел, томительно предвкушая финальную часть выполнения обязательств. Ту, что перед отправкой назад.

Во время приготовления невесты в кляре (иначе это непотребство она обозвать не могла) Люба умудрилась отрешиться от издевательств, тщательно подыскивая формулировки объяснений для сексоворона. Именно так она именовала герцога Дагонского последний месяц. Тот факт, что он пригласит её на танец, девушка даже не ставила под сомнение. Представлять его реакцию было любопытно и одновременно страшно. Кто знает, какие выводы может сделать искушённый в политических интригах мужчина. Единственное, что успокаивало — она поступила правильно, раскрывшись перед ним, иначе не смогла бы смотреть себе в глаза, пусть даже в зеркале. Да, принц ей никто, а этот мир не родной. Человеком надо быть в любых обстоятельствах, а не только в комфортных условиях!

— Ваше высочество, пожалуйста, — служанка впервые обратилась по титулу, Люба даже не сразу сообразила, что речь идёт о ней, — не наклоняйте голову, мне плохо видно.

Подопытная исполнила просьбу и вновь окунулась в собственные мысли. Теперь они вертелись вокруг любимой дочурки, о которой она старалась много не думать — опухшие глаза трудно замаскировать даже под хорошим слоем штукатурки. Но сейчас уже можно… немного… совсем чуть-чуть… чтобы собраться с духом. Мягкие завитки волос, глаза цвета жжёной карамели, курносый носик, алые губки, сколотый передний зуб — результат попытки отгрызть кусочек глиняной свистульки. Самый сладкий в мире запах, мурашки удовольствия от нежных объятий маленьких ручек, вечно пинающиеся во сне ножки и маленькая вертлявая задница!

— Что с вами? — запаниковала девушка, делавшая макияж, — что-то болит?

— Нет-нет, всё в порядке, — сморгнула навернувшиеся слезинки новобрачная, — просто предсвадебное волнение.

— Да, это дело такое, — понимающе кивнула парикмахерша, — вот, помнится, я перед свадьбой вообще белугой ревела — так не хотелось выходить за того, кого родители выбрали.

— И что? — невольно увлеклась интригой.

— Что-что, — хмыкнула женщина, откинув со лба прядь волос, — в земле давно лежит, болезный. А я потом вышла за Врыльку — конюха, шельмеца проклятого.

— Это тот, кто ни одну юбку не пропускает? — ехидно уточнила модистка, пользуясь более высоким статусом и, соответственно, безнаказанностью. В то время как прочие наводили красоту на голове, она заканчивала последние штрихи портновского шедевра.

— Я работаю над этим, — Люба вскрикнула от неожиданной боли — расстроенная женщина слишком резко дёрнула за прядь, — простите, госпожа, я ненарочно!

— Скоро уже? — вопросила жертва произвола.

— Ещё чуть-чуть и будем платье надевать, — успокоила маникюрша.

Многострадальный вздох был ей ответом, ибо борьба с местной модой давно сидела у Любы в печёнках.

* * *

Поездка до храма прошла как в тумане. Из-за высокого статуса брачующихся пришлось ёрзать под тысячью взглядов в открытом ландо. Звуки, как и запахи Брэгдан перекрыл защитным куполом, отчего было до жути странно видеть открытые рты, раскрасневшиеся от крика лица, беззвучные аплодисменты и отскакивавшие от невидимого купола цветы. Их бросали радостные горожане, пытаясь тем самым выразить своё восхищение принцессой. Что хотел сказать снайпер, запустивший надкушенный пирожок — непонятно. С одной стороны, это не помидор и тем более, не протухшее яйцо, а вполне съедобная еда. Да и начинка не абы какая, а мясная! Она живописно пролетела мимо мага, посыпая окрестности рубленым фаршем. И не жалко было с таким добром расставаться? Может, кидавший таким образом намекал на излишнюю худобу будущей матери дюжины детей? Хотел поддержать монаршее потомство, так сказать превентивно. Или оказал высшую честь, разделив последний кусок хлеба? В общем, сие кануло в Лету, или через что здесь мертвяки переплывают.

Наконец, бесконечная череда вспотевших от яркого летнего солнышка людей закончилась, под сенью величественного храма стояла приятная прохлада. Высокопоставленные счастливчики смогли избежать перегрева, посему выглядели куда бледнее и приличнее простого люда. И высокомернее.

Люба шла по центральному проходу, проклиная местную моду, боясь споткнуться в самый ответственный момент, а многочисленные взгляды обжигали кто интересом, кто презрительной холодностью. Никто не остался равнодушным, ибо начиналась новая веха в истории государства, и какой она будет для каждого из них — пока непонятно. Обретая жену, а впоследствии наследников, принц Миральд становился куда более весомой политической фигурой, чем был. Впрочем, был он практически пустым местом, зато теперь с ним придётся считаться, хотя бы как с промежуточным звеном между поколениями.

И лишь один взгляд рождал в её груди приятное тепло и томительный трепет. Пусть, в нём горело множество вопросов, мелькали сомненья, но пронзительные глаза цвета беззвёздной ночи жадно всматривались в милые черты, искали соответствия, ждали подтверждения. Смело встретив немой вопрос, она аккуратно кивнула и дошла, наконец, до своего румянощёкого жениха. В своём белоснежном камзоле с золотым позументом он выглядел краше самой разнаряженной девицы, кудрями так точно.

Обряд Любе практически не запомнился, только момент с разрезанием ладоней и кровоприношением древнему алтарю. Смысл сего действия ей давно объяснил Брэг, не преминув поглумиться, а также побахвалиться собственной прозорливостью. На самом деле, такое бракосочетание давало многое: гарантию, что невеста невинна, а, значит, родит кровного наследника, уверенность в том, что муж, насытившись женой, не решит развестись и взять более молодую женщину. Также он исключал саму возможность измены, хотя, говорят, некоторые умудрялись и здесь выкручиваться, ведь суть преграды заключалась в том, чтобы не наплодить бастардов, а какие могут быть дети между однополыми интрижками?

Если раньше венчаться на древнем алтаре было почётно, допускались к этому только дворяне, то сейчас большинство старалось избегать сомнительных последствий «благословения». Больше того, теперь, за неимением лучшего, к святому таинству стали допускаться состоятельные горожане, за хорошую плату, разумеется. Куда мир катится? И только члены королевской семьи в обязательном порядке соединялись со своими супругами в соответствии со старинными традициями.