знания и написал их на этом листочке. А может, кто-то из наших ошибся и пропустил целый фрагмент при списывании. Но книги из закрытой секции переписывали три сотни лет назад, я это хорошо помню.

— Вы так давно тут работаете? — поразилась я.

Лоуренс гордо приосанился.

— Радости бессмертия, мисс. А что по поводу книги, так этот лист почти ничего к ней не дополнил. Только то, что ничего не поменялось и сейчас. Так что, несмотря на старость источника, будьте уверены в его актуальности.

— Ясно. То есть, Тальрейна не нашли. А как считаете, он уже мёртв?

— Искренне на это надеюсь. Такой чудовищный человек… все те люди были настоящими монстрами похуже гросок.

— Но ведь тогда мир не освободится от гросок.

— Тальрейн не сдавался под самыми ужаснейшими пытками. Кого только не приглашали, чтобы его сломить!

Я рассеянно кивнула. Библиотекарь продолжил:

— После эпохи Тени и Мрака между магами, людьми и химмель словно кошка пробежала. Люди ещё больше возненавидели магов за их силу. Химмель стали презирать людей из-за того, что человеческие маги способны становиться вампирами.

— А химмель не могли стать не-выходящими-из-тени, — стала я размышлять вслух, — потому что их кровь не принимает скверны. Химмель может быть личем, может быть нежитью, но никак не нечистью. Интересно, а почему тогда вампиры спокойно могли пить и их кровь тоже?

От моих рассуждений библиотекаря знатно перекосило.

— Ах да, вы же некромантка, — протянул Лоуренс. — Может, вам дать какой-нибудь любовный роман?

Я нервно хохотнула.

— Нет, спасибо. Я что-то уже утомилась, пойду спать. — Пройдя пару шагов, всё-таки подумала, что предложение с любовным романом дельное. Наверное, мне не помешало бы отвлечься. — Эм, а можно всё-таки сказочку про любовь?

Химмель с радостью выдал мне что-то в ярко-красной обложке. Я не стала пока даже названия читать.

Вернула библиотекарю книгу из закрытой секции. На спине чувствовался его изумлённый взгляд, ещё я услышала: «Она так спокойно сейчас пойдёт по темноте? И ещё заснуть сможет? Что-то не та нынче молодежь».

***

Осталось всего ничего и я буду в кроватке! Нужно пробраться через общую гостиную и нырнуть к себе, не потревожив никого. Лишь бы там было пусто.

Я слегка отворила дверь. Она была хорошо смазана и не скрипела, что, несомненно, радовало. А свет в гостиной не горел. Было тихо, словно все спали.

Аккуратно, стараясь не тревожить даже воздуха, пошла вперёд. Шторы зачем-то тоже были задёрнуты, и я не видела почти ничего. Прислушалась. Вроде, никого нет, все спят. И всё-таки Лоуренс был прав, ибо мне мерещилось чьё-то присутствие в этой безмолвной тьме.

— Попалась! — громко шепнул кто-то мне в ухо, крепко схватив меня за запястье.

Сердце прыгнуло к горлу, да там и застряло.

Пронзительно взвизгнув, безуспешно попробовала вырвать руку.

— И куда же ты так поздно ходила? — будничным тоном спросил голос Генри.

Проклятье! Как он меня напугал!

А вот как ответить на вопрос учителя, я не знала. Если бы это был Дамиан, было бы проще. А вот с некромантом простая мишура не прокатит.

— К… — Я задумалась, сколько смогу наврать Генри. А стоит ли врать? Если он поймёт, что я лгу, то потеряю его уважение. Я-то знаю, как презрительно учитель относится к вранью. А если расскажу правду, то… тоже потеряю его уважение. Решила выбрать тактику «пятьдесят на пятьдесят». — В библиотеку! Да, ходила туда.

Генри хмыкнул и отпустил мою руку. Подошёл к магической лампе и зажёг её, даря мне возможность впечатляться его крайне недовольной миной.

— В библиотеку она утопала, — проворчал учитель. — Ума не хватило хоть кого-то предупредить?

— Да что может здесь случиться? Всё же нормально.

Генри устало покачал головой, падая в глубокое кресло. В свете единственной лампы одна половина его лица оставалась в тени. На какое-то мгновение мне показалось, что глаза у него полностью затянуты чернотой некромантии. Нет, он не мог настолько сильно разозлиться из-за такого пустяка.

Некоторое время было тихо, из-за чего чуть хриплый голос учителя прозвучал слишком резко, хлёстко:

— Ты каждый вечер куда-то уходишь.

Я вздрогнула. И от неожиданности, и от того, что некромант всё знает. Раньше думала, что он не замечал моих ночных вылазок, во время которых я училась летать.

— Так ты знал…

— Куда, Вивьен? — строго спросил учитель. — Куда ты уходила, когда мы были дома, и куда ушла сегодня?

— Сегодня в библиотеку, — помахала у него перед носом красной книгой. Генри перехватил романтическое чтиво, вчитался в название.

— «Любовница платинового герцога»? Виви, ты серьёзно?

Услышав название, я невольно подняла брови. Что мне подсунул этот заботливый химмель?! Но, наверное, шок — не совсем очевидная реакция для девушки, которая получила то, что хотела. Я тут же приняла самый серьёзный и удовлетворённый вид.

— Да. Очень интересно, — ладно соврала я.

— «Очень интересно», — ехидно передразнил Генри, вздохнув одновременно облегчённо и разочарованно. — И почему меня не покидает ощущение, словно ты шла в библиотеку далеко не ради бульварного романа?

— А пока мы были дома, я уходила в поле, — быстро перевела я тему. Генри тут же навострил уши и впился в меня взглядом. Мне мгновенно стало неуютно, я едва поборола желание поёжиться.

И не из-за пристального внимания некроманта. Просто я волнуюсь уже по другому поводу.

— И… сейчас я раскрою тебе маленький секрет.

Вот теперь учитель действительно заинтересовался, жадно вслушиваясь в мои слова. Но не слушать надо, а смотреть.

Я выпустила крылья. Некромант сначала не понял, что изменилось — в темноте чёрное не особо рассмотришь. Потом Элтон недоумённо нахмурился, словно не поверил своим глазам. Генри встал с кресла и подошёл ко мне. Одновременно ожидала его реакции, и хотела заткнуть себе уши. Я замерла как статуя.

Некромант пока ничего не говорил. Слегка коснулся кончиками пальцев моих крыльев. От него шло приятное тепло.

— Так вот о каких крыльях ты меня спрашивала, — тихо прошептал он. — Раскроешь?

Я повиновалась просьбе, стараясь ничего не задеть, раскрыла крылья. Правое не раскрылось полностью, оставшись немного согнутым. Что в целом было едва заметно.

Мне так и не удалось понять, как Генри относится к перепончатым конечностям у меня на спине. Тоже считает, что ничего уродливее никогда не видел? Или мои крылья уже исправились достаточно, чтобы быть в какой-то мере симпатичными? Его не испугают когти, зловеще сверкающие в полумраке?

Уверенность, обретённая мною вчера перед балом, когда я рассматривала крылья, с каждой секундой тишины таяла как льдинка на жарком солнце.

Я почувствовала, как немного шершавая ладонь Генри поглаживает по краешку крыла, очерчивая золотистые узоры. Его прикосновения казались удивительно