– Да, фройлен, внешность вы здорово изменили, –насмешливо проговорил герр Вольф, – но манера цветисто ругаться осталасьпрежней. Однако здешний косметолог хорошо над вами поработал, я ни за что неузнал бы вас в новом обличье!

Вольф резким движением рванул блузку Моники и, несмотря наее бешеное сопротивление, развернул девушку плечом к свету. Маркиз увиделзнакомое ему по фотографии родимое пятно в форме неровной четырехконечнойзвезды.

– Да, дорогая, – удовлетворенно кивнулнемец, – это действительно вы, у меня не осталось никаких сомнений.

Моника замолчала и злобно уставилась на своего мучителя.

– Чего вы от меня хотите? – наконец прошипелаона. – Почему вы не оставите меня в покое?

– Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, – Вольфсклонился над Моникой и едва не прожигал ее взглядом, – того же, чего оттебя хотят все остальные, того же, чего хотел твой здешний друг, нынепокойный, – Вольф покосился на окровавленный труп, – я хочу получитьинформацию!

«Так-так, – подумал Леня, – вот и к делу подошли.Наконец-то я узнаю, за каким чертом понадобилась герру Вольфу эта немецкаястерва. Все разговоры о страховой компании оказались блефом. Надо сказать, чтоя почти сразу это понял. Вольфу была нужна эта девица, нужна лично ему, ибоюсь, что папаша Тизенхаузен здесь не при чем…»

Один из людей Вольфа вышел, очевидно, решил проверить навсякий случай сад и обойти вокруг дома.

«Это правильно, – одобрил Маркиз, – потому чтоопасный Виктор должен быть где-то поблизости… но Вольфу про это не скажу».

– Ты – не симпатичная немецкая девушка со сквернымхарактером, – продолжал Вольф, – ты даже – не наследница состоянияпапаши Тизенхаузена! В глазах окружающих ты – всего лишь носитель бесценнойинформации, можно сказать – ходячая дискета или жесткий компьютерный диск, покапризу Создателя наделенный весьма смазливой мордашкой и длинными стройныминогами!

– Я ничего не знаю! – злобно выкрикнула Моника.

– Конечно, ты ничего не знаешь! – с сарказмом вголосе подтвердил герр Вольф. – Если бы ты знала ту информацию, которуюзаписали в твой мозг, как на магнитофонную ленту, ты могла бы продать этуинформацию, покупателей не пришлось бы долго искать! И они заплатили бы тебеогромные деньги, по сравнению с которыми страховка, выплаченная за твою мнимуюсмерть, и даже все состояние твоего дорогого папочки – это жалкие гроши, медякииз кружки для подаяний! Но, на мое счастье, ты не можешь самостоятельно извлечьэти данные из своего подсознания, для этого нужны специальная методика ипрепараты, которых у тебя нет… Поэтому ты и скрывалась так долго в России,поэтому и пришлось тебе сделать операцию, изменившую до неузнаваемости твоювнешность – чтобы беспрепятственно добраться до Бейрута! Я угадал? –усмехнулся герр Вольф, увидев, как Моника вздрогнула. – Значит, твойпокупатель – действительно ибн Фаллах? Не сомневаюсь, что это так! И ты хотелапри помощи своего дружка отправиться к Фаллаху, получить от него деньги и в егоподпольной лаборатории раскодировать свое подсознание? Представляю, как был бысчастлив старый убийца, если бы ему удалось заполучить подробную информацию обоперативных планах ЦРУ на Ближнем Востоке и обо всех банковских и финансовыхструктурах, задействованных в их финансировании! В одном только, Моника, тыошибалась – ибн Фаллах обманул бы тебя, не дал бы за твою информацию ни цента.Хотя он и сказочно богат, у старика железное правило: за информацию он платиттолько смертью, и ты не была бы исключением. Ибн Фаллах очень любит сидеть вшезлонге на краю бассейна, наблюдая за тем, как его акулы лакомятся очередныминформатором!

Леня Маркиз тихонько двинулся к окну: ему ужасно не понравилось,как спокойно разговаривает при нем Вольф о своих тайнах. Обычно такнепринужденно беседуют только в присутствии покойников – или будущихпокойников. В бок Маркизу ткнулось хорошо знакомое ему лезвие: приставленный кнему охранник заметил попытку подобраться к окну и пресек ее в зародыше.

– Шеф, – обратился боец к Вольфу, – можетбыть, этих уже пора…

Последовавшая за этим пауза была пугающе понятна, а взгляд,которым он окинул Маркиза и Лолу, не предвещал им ничего хорошего.

– Нет, подожди, – повернулся к своему подручномуВольф, – они нам понадобятся чуть позже, когда мы будем заметать следы. Мыобставим это как убийство и самоубийство на почве совместного распития спиртныхнапитков, как это здесь называется. А чтобы наш ловкий друг не попытался проявитьнеуместную инициативу, мы сейчас сделаем ему маленький безболезненный укольчик…

Герр Вольф открыл небольшой чемоданчик и достал оттуда шприци ампулу. Маркиз резко согнулся, чтобы выскользнуть из сильных рук своегонепрошенного телохранителя, и метнулся к окну, но спецназовец бросил ему подноги металлическии шарик на тонком шнурке. Шнурок захлестнул ноги Маркиза, иЛеня рухнул на пол, как стреноженная антилопа. Спецназовец резким рывком поднялего на ноги и словно железными клещами сжал его за локти.

– Только дернешься – шею сломаю, – флегматичнопредупредил он Маркиза.

– Да я так понимаю, что она мне все равно уже непонадобится, – ответил Леня, из последних сил стараясь не сдаваться.

Герр Вольф подошел к нему и прямо сквозь рукав рубашкивонзил в руку шприц.

– Фи, как негигиенично! – возмутилсяМаркиз. – И шприц небось не одноразовый… А вдруг вы занесете мне этимшприцем гепатит или, не дай Бог, СПИД…

– Ты об этом уже не узнаешь, – осклабилсяВольф. – Анализы тебе делать никто не будет.

Краем глаза Леня заметил, как Лола отползает к двери.Стараясь отвлечь от нее внимание, он рванулся, хотя и понимал, что у него нехватит сил освободиться из железной хватки спецназовца.

Однако тут же он почувствовал накатывающую слабость иапатию. Мышцы не слушались его, попытка вырваться оказалось до смешногобеспомощной.

Леня понял, что это результат инъекции. Еще через несколькосекунд его руки и ноги стали совершенно бессильными, и он обвис в рукахспецназовца, как тряпичная кукла. При этом сознание его оставалось ясным, онвидел и слышал все, что происходило в комнате.

Почувствовав, что Леня совершенно обмяк и пересталсопротивляться, боец бросил его на пол, как груду тряпья. В это время от дверираздалось злобное шипение, и еще один подручный Вольфа втащил в комнату бешеносопротивляющуюся Лолу.

– Сбежать пыталась! – проговорил он, ловкоуворачиваясь от длинных Лолиных ногтей. – Царапается, стерва!

– Сейчас перестанет, – невозмутимо проговорилВольф.

Он отломил кончик у второй ампулы и тем же шприцем, чтоЛене, сделал Лоле инъекцию, несмотря на ее попытки вырвать руку или укуситьсвоих мучителей.

Маркиз хотел сказать девушке что-нибудь ободряющее, но языктоже его не слушался. Единственное, что он еще мог – переводить взгляд в разныеконцы комнаты, чтобы наблюдать за происходящими в ней событиями. Лола тожебессильно обвисла под действием инъекции, и ее бросили на пол рядом с Маркизом.