Гоша повис рядом со мной:

— И закат будет отсюда хорошо виден.

— Бордак! — Припечатал Тил. — Как только вы тут закончите, дыру заделают.

Этим же вечером состоялся ритуал. Киллиан разложил кристаллы по четырем сторонам света и один в середине. Гоша завис над центральным камнем и, впрочем как и всегда, широко улыбнулся:

— Спасибо вам.

Здесь присутствовали только я и Кил, поэтому мне не нужно было сдерживать слез. Да, Гошика я знала совсем немного, но прикипела к нему, и сейчас было очень жалко прощаться с ним.

— И тебе спасибо. — Я постаралась тоже улыбнуться духу. — За все.

Киллиан закончил чертить какие-то знаки на земле и, дождавшись подтверждающего кивка от лорда Моблана, принялся читать заклинание.

Стоило первым словам сорваться с губ мужчины, как кристаллы засветились красным. Потом они поменяли цвет на желтый, а, в конце концов, ярко засияли синим. Свет слепил, и пришлось прищуриться, чтобы хоть что-то рассмотреть. Гоша все так же висел в центре светящегося круга и улыбался, и чем громче Кил читал заклинание, тем прозрачнее становился дух. И как только принц произнес последнее слово, кристаллы вспыхнули белым, а когда я смогла проморгаться и осмотреться, Гоши уже не было.

— Надо будет установить здесь небольшой памятник. — Произнесла, смахивая слезинку.

Киллиан прижал меня к себе и поцеловал в макушку:

— Он помог спасти мою любимую женщину и найти оружие против Тьмы. Однозначно надо.

Мы простояли в обнимку до тех пор, пока солнце окончательно не скрылось за горизонтом, и только после этого Кил потянул меня в сторону дворца:

— Пошли, тебе нужно выспаться, завтра испытание.

— Точно! — я стукнула себя по лбу. — А я так и не удосужилась прочитать, в чем заключается моя подготовка!

— А я тебе и так скажу. Просто не кричи и не сопротивляйся, когда придут тебя похищать.

Я аж запнулась, и чуть не повстречалась лицом с мокрой от ночной расы землей. Хорошо, что Его Высочество быстро отреагировал и поймал меня.

— Ч-что?

— Да-да, милая, не удивляйся. Это такой обычай.

Я только головой покачала. Сумасшедший мир.

Под ручку мы дошли до нашей комнаты, и как только за нами закрылась дверь, принц прислонил меня спиной к стене и поцеловал так, что я забыла, как дышать.

— Как же я соскучился. — Кил на секунду оторвался от моих губ, чтобы тут же снова накрыть их своими.

— Люблю тебя. — Тихо прошептала, когда мужские губы перешли на шею, касаясь ее быстро и одновременно обжигающе.

Руки Его Высочества крепко обнимали меня за талию, в то время как мои пальцы судорожно вцепились в его плечи. Голова кружилась, сердце вырывалось из груди, а с губ слетали бессвязные мольбы о продолжении.

Киллиан прервал поцелуи, прижал мою голову к своей груди и, успокаивающе поглаживая мои волосы, глубоко вдохнул:

— Как же я сейчас, впервые в жизни, жалею, что являюсь наследником трона и должен отвечать за всю страну. — Он взял меня за руку и повел к кровати. — Тебе нужно выспаться, а мне сделать еще пару важных дел.

Поспать? После такого?

Мучитель…

— Ты шутишь? Тебе тоже надо отдохнуть? Когда ты последний раз спал?!

— Сегодня я точно посплю, обещаю. — Киллиан направился к двери. — Но чуть попозже. Не жди меня.

Вот так влюбиться в престолонаследника, ни какой личной жизни, все в спешке и урывками.

А надо ли мне это?

Какова будет наша семейная жизнь?

Такая же обрывочная, в перерывах между советами и решениями проблем?

Я потрясла головой, отгоняя плохие мысли. Это все стресс, вот и все.

Все будет у нас хорошо.

Я решила послушаться Киллиана, и после водных процедур тут же легла в постель. Мой первоначальный план все-таки дождаться любимого провалился с треском. Не прошло и десяти минут, как я отключилась и проснулась только к рассвету от странного шуршания. Однако стоило мне лишь повернуть голову на шум, как мне на лицо накинули тряпку и, зажав рот, приказали нарочно измененным, грубым голосом:

— Молчи и не сопротивляйся.

Ага, «похитители» пожаловали. Ладно, не буду усложнять людям работу.

— Хорошо, хорошо Тил. Похищай, я готова.

Как бы не заржать.

— Могла бы и подыграть. — Насупился мужчина и, завязав мне глаза, взвалил меня на плечо.

Вот так, прямо в ночнушке. Ладно хоть в покрывало завернули.

Сначала меня несли, потом везли, потом снова несли, а потом я услышала чужой голос:

— Отдайте невесту мне. Дальше вам хода нет.

Меня поставили на ноги, и тут же чьи-то холодные руки схватили мои запястья и куда-то потянули.

— А вы кто? — спросила, так как идти за неизвестным мне было не по себе.

— Толуин, главный жрец богини Лорты.

Ага, теперь не так страшно.

— А куда мы идем?

— В середину лабиринта, откуда вас должен забрать Его Высочество.

Ой, Вика, ой растяпа. За столько дней так и не удосужилась узнать, в чем заключается испытание, и как будет проходить обручение.

Воздух стал влажным, тяжелым, но только на краткий миг, а потом подул свежий ветерок и Толуин попросил:

— Снимите повязку Виктория.

Я сняла и огляделась. Каменные, высотой метров в пять стены окружали меня со всех сторон, и только в одном месте кладка была обрушена, образуя небольшой лаз. А в середине «комнаты» возвышался вырезанный из черного мрамора цветок лотоса с меня ростом. Освещение давало множество факелов, и воздух здесь был свежий с приятным цветочным ароматом.

И это в подземелье!

— Присаживайтесь. — Главный жрец указал мне на лавочку в углу. — Ждать придется долго.

И скучно. Так как с этими словами мужчина, прихрамывая, удалился, оставив меня одну.

Стало жутковато и грустновато. Знала бы, взяла с собой книжку.

Я поплотнее закуталась в покрывало, прошла к лавочке и забралась на нее с ногами. Интересно — испытание уже началось?

— Началось.

Я подскочила с насиженного места и, чуть не свалившись, так как запуталась в большом покрывале, вскочила на ноги. Ни кого. Та-ак, Викочка, глюки вернулись?

— Нет. — Мелодичный голосок рассмеялся. — Я тут.

Черный лотос засветился, его лепестки распустились, и из него ко мне вышел ангел… Девушка была прекрасна, ее хрупкий стан прятало свободное белое платье, по спине лились длинные, похожие на жидкое золото волосы, а глаза были неестественно голубыми — яркими, светящимися. На вид ей можно было дать не больше восемнадцати лет, но что-то внутри меня подсказывало, что ей намного, намного больше.