пожал руку Приблудного Станислав Крячко, и оперативники отправились созваниваться с Татьяной Ельцовой.

Молодая женщина не отвечала на звонки. И лишь после третьей попытки до нее дозвониться взяла трубку.

– Здравствуйте, Татьяна. С вами говорит полковник Гуров из уголовного розыска, – не давая женщине опомниться, представился Лев Иванович. – Нам очень нужно с вами переговорить по поводу Дмитрия Залежнева. Куда мы можем подъехать?

Женщина долго молчала, но потом ответила:

– Он что-то натворил или с ним что-то случилось?

– Мы приедем с коллегой и все вам объясним. По телефону такие вещи неудобно обсуждать.

– Я сегодня не работаю. Приезжайте ко мне домой минут через тридцать. Просто я сейчас в магазине, и мне еще дочку нужно к свекрови отвезти.

– Делайте, как вам будет удобно. Мы подъедем, куда и когда скажете. Адрес только свой назовите.

Ельцова продиктовала им адрес и отсоединилась.

– Семьдесят процентов нашей работы состоит из ожиданий, – положив телефон в карман, сказал Лев Иванович.

– Думаешь – семьдесят? Мне иногда кажется, что все девяносто пять, – усмехнулся Крячко.

– Если рассуждать философически, то и все сто, – поправил его Гуров. – Начиная от момента, когда мы приезжаем на место преступления, и до поимки виновного. Чаще всего наши ожидания оправдываются и мы этого виновного ловим.

– Заметь, не всем операм так везет, как нам с тобой.

– Нет, дело тут не в везении, – не согласился с другом Лев Иванович. – Просто мы с тобой сразу настроены на положительный результат и идем в своих расследованиях до конца, стараясь не упустить каждую мелочь. А некоторые оперативники в своих ожиданиях надеются на авось или, я уж и не знаю, вдохновение, что ли. Но, как говорится, на бога надейся, а преступника ищи сам.

– И что твои ожидания и интуиция тебе подсказывают на сей раз?

– А тебе? – ответил вопросом на вопрос Гуров.

– Думаю, что мы очень близко подошли к Залежневу. И он это почувствовал. Иначе зачем ему с квартиры так внезапно съезжать? Боюсь, как бы он из города уже не успел уехать.

– Я тоже об этом подумал, – признался Лев Иванович. – Что ж, посмотрим, подвела нас интуиция или нет.

Татьяна Ельцова оказалась весьма миловидной, русоволосой и зеленоглазой особой со стройной, словно точеной фигуркой. Фотографию такой симпатичной молодой женщины и на обложку модного глянцевого журнала поместить было бы не стыдно. Но естественно, что о таких вещах, как женская красота, думать сыщикам было некогда, и как только они вошли в квартиру, Гуров напрямую спросил хозяйку, не знает ли она, где сейчас Залежнев.

– Понятия не имею, – честно ответила Татьяна. – Он как уволился с работы две недели назад, так я его больше и не видела.

– Он вам не звонил?

– Нет. У него нет моего номера телефона. Я ему не давала. Хотя Митя и просил. Муж у меня ревнивый, – улыбнулась она одними уголками губ. – Так что все-таки с ним случилось? – В голосе ее не было ни тепла, ни участия. Было видно, что спрашивает она о Дмитрии больше из любопытства, чем из-за беспокойства о его судьбе.

Гуров и Крячко поняли это, и Лев Иванович решил не давать женщине всей информации.

– Мы его разыскиваем в связи с одним делом, в котором он выступает как подозреваемый. Скажите, Татьяна, вы ведь давно знаете Дмитрия? Где он может, по вашему мнению, быть?

– Да где угодно, – пожала та плечами. – Если честно, так я бы хотела, чтобы он наконец-то от меня отстал и куда-нибудь уехал. Нет, вы не подумайте, у меня нет к Мите никаких особых претензий или обвинений. Но я от него устала. Когда его не было четыре года, я уже подумала, что он женился и где-то живет счастливо. Но он снова появился, и моя жизнь снова наполнилась… Я даже не знаю, как сказать. Митя меня напрягает, что ли. Он, когда только из срочников вернулся, а мне тогда только четырнадцать лет исполнилось, так сразу на меня запал. Таким преданно-собачьим взглядом на меня всегда смотрел! Но он мне никогда не нравился. И дело даже не в его внешности…

Татьяна говорила торопясь, постоянно в чем-то оправдываясь, словно старалась выгородить себя и не дать сыщикам даже повода подумать, что она хоть каким-то намеком, словом или жестом давала Дмитрию Залежневу надежду на ответное к нему чувство. Она подробно рассказала, как Дмитрий, словно тень, ходил за ней по пятам, провожал в школу и из школы, всегда топтался неподалеку, когда она с подругами или одноклассниками гуляла по вечерам, как смеялись над ней ребята, подтрунивая над ухаживаниями Залежнева.

– Митя добрый, он и мухи не обидит. Но что я могу поделать, если он мне не нравится? – объясняла Татьяна свое отношение к Дмитрию. – Когда он пришел устраиваться в наш ЖЭК, я думала, что он так и останется моей тенью, как это было прежде. Я даже привыкла в свое время к нему в этом качестве. Но он стал вести себя совсем не так, как раньше. Стал более настойчивым. Старался проводить меня до дому, предлагал сходить с ним в ресторан, в кино, погулять в парк. Никакие мои доводы не могли убедить его, чтобы он от меня отстал. Он просил меня бросить мужа. Обещал купать меня и мою дочку в деньгах, говорил, что я буду жить как принцесса и ни в чем не буду нуждаться.

– У него что же, много денег? – спросил Крячко.

– Да какое там! Было похоже, что все, что он мне обещал, существовало только в его воображении. Я уже и не знаю – может, его контузило, когда он воевал в Сирии, но он показался мне совершенно неадекватным. Раньше Митя спиртного в рот не брал, а теперь от него разило перегаром чуть ли не каждый день.

– Это он вам сам сказал, что воевал в Сирии?

– Да. Он как-то обмолвился, что только большая любовь ко мне спасла его в Сирии от смерти. –