– Хорошая партия складывалась! – крякнул он. – Но делу – время, потехе – час.

В комнату вошли два лысых мордоворота. Один из них, меченный шрамом на щеке, протянул капитану сложенную вчетверо карту. Домбровский разложил ее на зеленом сукне, сдвинув шары к бортам. На ней оказался подробный план района со схемой атаки – красными стрелками показаны основные направления штурма и синим пунктиром – возможные маршруты движения отряда Марка. Как ни уговаривал он Елену, она ни в какую не хотела отпускать дочь одну. Благо Максима удалось оставить дома с Гектором.

– Ну что ж, приступим, – сухо сказал Домбровский.

Меченый кашлянул и, тыча толстым пальцем в карту, принялся хриплым басом пересказывать поминутный план штурма. Затея выглядела вполне реалистичной: лобовой удар для отвлечения внимания, следом три мобильные группы атакуют штаб-квартиру с разных направлений в наиболее уязвимых местах. Где быстрее всего получится пробиться к Цитадели, туда и выдвинутся телефонисты.

Выслушав доклад боевика, Домбровский довольно кивнул. Настала очередь Марка. Он подробно описал три возможных маршрута движения его группы и перечислил кодовые фразы радиообмена. В коридоре зацокали каблучки, дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Лика – белое ситцевое платье в мелкий горошек, рыжие волосы заплетены в косички, глаза радостно светятся.

Она мельком улыбнулась Марку и кинулась обнимать Елену. За две недели они виделись несколько раз и успели сдружиться. В присутствии Елены девочка смеялась больше обычного и тараторила без умолку, делясь всем, что случилось с ней с прошлой встречи. Она нашла в Елене то, в чем нуждалась всю жизнь, – подружку, старшую сестру и что-то от матери, которую никогда не видела и не знала.

– Ну-ну, доча, – проворчал Домбровский. – У нас тут важное дело. Пойди развлеки гостей.

Он явно радовался перемене в дочери, но не подавать виду, прячась за обычной маской суровости и равнодушия.

Лика схватила Елену и Милу за руки и потащила из комнаты. Когда за ними захлопнулась дверь, Марк принялся заново перечислять коды: «Скворцы», «Синицы», «Воробьи» и «Дрозды» – у каждой штурмовой команды свое птичье имя. Отряд Марка назывался «Цыплята». По сути, правильно – они могут лишь прятаться за более бойкими «птицами».

– Я пойду с вашей группой. – Домбровский взглянул на Марка в упор. – Не хочу оставлять Курцу ни шанса.

– Может так случиться, что вам придется слушаться моих приказов, – ответил Марк, не отводя взгляда. – Цитадель – необычное место, и я вижу и чувствую немного больше, чем вы и ваши боевики.

– Что ж… – ответил капитан, помедлив. – Будет по-твоему.

Ужинали все вместе, расставив посуду прямо на бильярдном столе. Лысый детина в белом фартуке внес в комнату фарфоровую супницу и поставил между салатами и закусками. Домбровский поднял крышку, из-под нее выпорхнуло облако белого пара, пахнуло рыбой и вареной капустой. Капитан сам принялся разливать уху по тарелкам, услужливо выспрашивая кому больше юшки, а кому погуще. Елена подавала сметану. Пустили по кругу плетенку с нарезкой черного ржаного хлеба. Со стороны могло показаться, что дружная семья собралась на ужин: глава семейства, сын с женой и две внучки. Похоже, Домбровский тоже чувствовал нечто подобное. Лицо его раскраснелось, и дежурная ухмылка превратилась в живую улыбку.

– Всем спать! – скомандовал капитан, вставая из-за стола после ужина. – Пойду проверю бойцов. Доча, тебе тоже пора, – кивнул он Лике. – У ребят завтра трудный день.

Девочка вздохнула, но послушалась. Поцеловала в щеку Елену и Милу и выбежала следом за отцом.

Для ночевки Марку выделили две смежные комнаты на втором этаже магазина. В той, что поменьше, стояла кровать, в большей – разложенный кожаный диван. Лысые мордовороты принесли постельное белье, подушки и одеяла. Марк застелил простыню, разделся и лег.

На сером потолке колыхались тени деревьев. Мерно тикали настенные часы, заглушая тихий голос Елены, поющей в соседней комнате колыбельную. Марку почудилось, будто ему снова пять лет, он в родительском доме, и за дверью поет мать. В груди волной растеклось тепло, и Марк чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшего счастья.

Песня стихла. Скрипнула дверь, мелькнул силуэт Елены.

– Сегодня ночью ты мой, – шепнула она, юркнув к Марку под одеяло.

* * *

Марк наблюдал, как по циферблату движется секундная стрелка. Минутная уже замерла на двенадцати, а часовая – на цифре пять.

– Начали! – гаркнул в микрофон Домбровский.

Он сидел у бильярдного стола. На фанерном листе громоздилась металлическая коробка армейской рации, от нее через комнату тянулся провод к закрепленной за окном антенне. Марк, Елена и Мила замерли на диванчике в углу, одетые в зимние комбинезоны и готовые выступить по первой команде. Мила прижимала к себе любимого плюшевого медведя.

Рация выплюнула хриплое: «Есть!» Марк представил, как в эти секунды из двора магазина, урча, выруливает набитый взрывчаткой мусоровоз. В синем утреннем сумраке машина медленно выезжает на центральную улицу. Водитель блокирует руль и выжатую педаль газа, отпускает сцепление и выпрыгивает в открытую дверь. Ревущий грузовик несется под гору к воротам штаб-квартиры Особой службы. Его замечает караульный, вскидывает автомат и давит на гашетку, но колесную бомбу уже не остановить… Марк тряхнул головой, прогоняя видение, и тут же услышал далекий стрекот автомата, а следом – громовой раскат взрыва. Стекла в окнах жалобно задребезжали, снова зашипела рация. Домбровский приложил динамик к уху.

– «Скворцы», на выход! – скомандовал он в микрофон, отправляя три роты боевиков в лобовую атаку.

Вдалеке за окном захлопали выстрелы, затрещали автоматные очереди, заухали взрывы гранат. Давно Марк не слышал подобной «музыки». В нем шевельнулось нечто темное и злое, будто поднялась со дна тина. Под ложечкой засосало, в груди заворочался холодный ком. Мила прижалась к Елене, и та ладонями закрыла дочери уши.

Звуки боя не стихали ни на секунду. Домбровский продолжал принимать донесения. Через десять минут он отправил в атаку остальных «птичек». Снова загремели взрывы – мобильные группы пробивали проходы в бетонном заборе штаб-квартиры. Время шло на минуты – скоро особисты поймут, что происходит и начнут стягивать резервы со всего города.

– Пора! – наконец хлопнул по колену Домбровский. – Пойдем через гаражи. Там дела получше.

Марк вскочил, взял Милу на руки. Елена натянула дочери на голову меховую ушанку, застегнула молнию на комбинезоне. Следом за Домбровским они вышли из здания. Небо уже посветлело, близился рассвет. В морозном воздухе отчетливо чувствовался запах гари. Стрельба усилилась – к стрекоту автоматов добавились хлопки пушек и минометов. Из-за грохота взрывов приходилось напрягать связки, чтобы перекрикиваться друг с другом.

За воротами урчал мотором бронированный инкассаторский фургон. За рулем сидел уже знакомый лысый качок с шрамом на небритой щеке. Вся компания забралась внутрь. Двери захлопнулись, водитель вдавил педаль газа, машина взревела и понеслась вдоль улицы – в объезд штаб-квартиры Особой службы, в сторону заброшенных гаражей, где «Воробьи» пробивали проход к Цитадели.