Стало быть, Хевден все же решил прибегнуть к Запретной магии…

— Он был изменником, белл! Изменникам место в тюрьме или на плахе. — Рутис передвинул тяжелые подсвечники, отметив про себя, что не мешало бы их хорошенько почистить. — Измена — самое тяжелое преступление.

— Да, ты прав.

Шагрит вздохнул: измена — тяжелое преступление. Именно это он и собирается совершить.

Пять лет в подводной темнице, в каменном мешке, по колено в ледяной тухлой воде. Как этот несчастный, должно быть, желал смерти, как был рад, когда она, наконец, вспомнила о нем! У Тергофа Отважного даже не было возможности покончить с собой: на темницы наложено заклятие, которое не позволяло осужденным на вечное заточение совершить самоубийство. Шагрит снова тяжело вздохнул. Тергоф, когда попал в темницы, был моложе его почти на десять лет. Он, Закиф, пяти лет не протянет. Самое большее — несколько месяцев. К тому же, возможно, брат сжалится и пришлет Смертельное заклятие…

Но может быть, все обойдется. Нельзя ввязываться в битву, думая о поражении. Но измена…

Шагрит тряхнул головой и открыл глаза:

— Рутис, открой нижний ящик моего стола. Что там?

Тяжелый ящик негодующе заскрипел — открывали его нечасто.

— Тут пачки пергаментов, белл. Сломанные перья… старая чернильница… обрывки веревочек…

— Отлично, — Шагрит секунду колебался — еще не поздно передумать и оставить все, как есть, но тут же устыдился собственных мыслей.

— Принеси веревки, — приказал он.

Рутис повиновался. Закиф откинулся на спинку кресла, перебирая в руках обрывки; все они были разной длины и разного цвета: бурые, серые, черные, шелковые и обычные пеньковые. Юный слуга глядел на своего господина с любопытством.

— Знаешь, что это? — спросил шагрит.

Рутис отрицательно мотнул головой, потом спохватился и ответил почтительно:

— Нет, белл.

Закиф пропустил между пальцами шершавые веревки.

— Ты читал про Кадгарские войны?

— Читал, белл. Белый Дворец вел их вместе с норлоками и…

— Да… Войска стояли далеко друг от друга, и мы передавали сведения зашифрованными письмами. Если посыльный попадал в лапы степняков, он ничего не мог выдать. Он понятия не имел, какие сведения содержались в зашифрованном письме. У нас были шифровальщики — несколько человек в нашей армии и пара норлоков у Сульга.

— Я ничего не слышал об этом, белл!

Закиф усмехнулся. Его пальцы медленно двигались, выбирая два обрывка веревочек: коричневый и черный.

— Ну, была целая система знаков, которые говорили о том, где находится войско противника, о его передвижениях и прочее. Возможно, где-то в летописях сохранилась системы шифров. Были еще шифровальные дощечки, но узелковые письма надежнее. Надеюсь, Тирк помнит. Когда-то он умел читать их довольно быстро.

— Начальник тайной стражи?

Шагрит кивнул. Он сложил веревочки вдвое и завязал особый узел — один, затем другой, похожий, но все же Рутис заметил разницу. Потом Закиф отмерил пальцем расстояние и завязал подряд еще два узелка.

— Рутис, я хочу дать тебе очень важное поручение, — проговорил он, серьезно глядя на слугу из-под седых бровей.

— Слушаюсь, белл. — Юноша внезапно почувствовал холодок в животе.

— Поручение ты должен держать в секрете, от этого зависит очень многое. Твоя жизнь и моя жизнь. Понятно?

Рутис сглотнул слюну и кивнул.

Закиф завязал последний, пятый узелок, придирчиво оглядел свою работу и поднял взгляд на Рутиса. У того поползли мурашки по спине: у старого шагрита были холодные и решительные глаза.

— Ты должен выйти из Дворца так, чтобы тебя никто не заметил, и передать это начальнику тайной стражи Серого Замка.

Сердце Рутиса рухнуло вниз и замерло. Он кивнул, потом выдавил:

— Да, белл. Я сделаю, белл. — Он снова сглотнул. — Но как мне найти его? Я имею в виду, попасть в Серый Замок?

— Знаешь улицу Гончаров? — Закиф понизил голос, хотя в комнате никого не было, кроме них двоих. — Она примыкает к парку Серого Замка. Свернешь в проулок, там боковая калитка. Подойди туда и покажи письмо «волку», который будет там дежурить. Скажи ему, чтоб он передал начальнику тайной стражи. Он поймет.

Рутису стало страшно, он сам не мог понять — почему.

Закиф поколебался и протянул юноше веревочки с пятью узелками.

— Нет нужды говорить тебе, что в этом послании. Передай письмо и сразу же возвращайся.

Рутис кивнул. Он спрятал веревки в карман и незаметно вытер о куртку вспотевшие ладони.

— Иди, мальчик, — сказал шагрит, и голос его дрогнул.

Главный переписчик Белого Дворца покинул один из залов библиотеки, где скрипели перьями писцы, и направился к себе. Ему была отведена скромная комната во флигеле за Восточным крылом Дворца, там же, где жила вся прислуга. Завидев прогуливающихся по аллее вельмож из Баттапа, которых сопровождал Режис, любезно показывая гостям красоты огромного сада, Хевден опустил глаза, как и полагалось слугам и прочим незначительным личностям при встрече с господами. В саду было малолюдно, лишь по боковой аллее быстрым шагом шел слуга Закифа, Рутис, Лицо юноши было сосредоточенно, губы сжаты.

Брови Хевдена сдвинулись. Он бросил внимательный взгляд на Рутиса и, дойдя до поворота аллеи, оглянулся. Торопливой походкой тот направлялся к маленькой калитке за поварским флигелем. Это насторожило Хевдена: обычно после обеда Закиф разбирал собственный архив, и Рутис всегда присутствовал при этом. Обладая прекрасным зрением, он вслух читал старому шагриту некоторые документы. Что за срочное дело погнало мальчишку в город? Главный переписчик прищурил глаза, наблюдая за Рутисом. Тот подошел к калитке, огляделся и быстро юркнул в дверь.

Хевден проводил его взглядом и прибавил шагу. Теперь он направлялся не к флигелю прислуги, его путь лежал к Западному крылу Дворца, где находились покои будущего Наместника. Вдоль стены тянулся Сад камней и папоротников: огромные валуны, поросшие разноцветным мхом, маленькие, причудливой формы деревца, привезенные из-за моря, заросли ажурных папоротников. Хевден миновал главный вход, прошел сад и оказался в дальнем его конце. Там две огромные, позеленевшие от времени скульптуры скрывали резную дверь. Гвардейцы из личной охраны Луберта пропустили главного переписчика, не задав ни единого вопроса. Пройдя потайным коридором, он оказался возле покоев, оглянулся и стукнул в дверь. Маленький паж поклонился, Хевден отстранил его и быстро прошел в комнату.

Завидев переписчика, будущий Наместник поспешно отодвинул пергаменты с генеалогическими линиями невест, которые он изучал, делая на листе какие-то пометки, и поднялся.

— Где Горгит? — вполголоса спросил Хевден.