Полина замолкает, потому что чем больше она говорит, тем сильнее я сжимаю её смартфон в руке – аппарат трещит от того, с каким напором сминается в моей ладони.

– Полина, зачем? – вступает Паша. – Зачем рассказывать то, что происходит в чужой семье, тем более комментировать кого-то или что-то? На месте Алисы могла быть любая другая женщина, с которой бы Марк мог иметь отношения, а так как ты теперь тоже часть семьи Артовых, вы непременно бы сталкивались в одной компании. Уверен, тебе было бы неприятно узнать, что кто-то отзывается о тебе нелестно, почти не зная тебя как человека.

Полина начинает рыдать, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.

– Что тебе рассказала Евангелина после моего ухода?

– Сказала, что вы поговорили и почти пришли к согласию. Но ты закрутил интрижку со своей секретаршей – ничего серьёзного, временное увлечение свободного мужчины. И теперь нужно грамотно избавить тебя от прилипчивой девочки-секретарши, потому что ты сам не можешь сказать ей об этом.

Снова закипаю. Поражаюсь фантазии Евы – ей нужно остросюжетные детективы писать.

– Полина, я похож на того, кому нужна помощь, чтобы разобраться в отношениях с женщиной?

– Нет. – Писк девушки почти не слышен. – Но Ева была так убедительна, к тому же, вы много лет знакомы. Я была уверена, она-то тебя знает лучше всех.

– Она. Меня. Не. Знает. А всё потому, что не желала узнать. Для неё все эти годы я был лишь выгодной партией в возможные мужья. Всё. Ни о каких чувствах речь никогда не шла, – перевожу дыхание, на миг прикрывая глаза. – Дальше.

– У Евы сохранилось множество ваших совместных фото с тех времён, когда вы были вместе. Мы выбрали более подходящую, чтобы разместить в сети с соответствующей подписью, а дальше ты видел. Половина сотрудников твоей компании отслеживают Еву, кто-нибудь бы всё равно увидел и показал Алисе…

Кто-нибудь… Предполагаю, что увидел кто-то из её подруг, скорее всего, Вика.

Виктория боевая и решительная, с твёрдым характером, а острое словцо за ней не заржавеет. Представляю, какими эпитетами меня покрывали сегодня подруги Алисы. Теперь в её глазах я лживое чудовище и трус.

– На что рассчитывала Никольская? – предполагаю на что, но хочу, чтобы мою версию подтвердила Полина, Ева не могла с ней не поделиться.

– Алиса увидит, поймёт, что ты её обманул и вернулся к бывшей. Конечно же, бросит, а ты, раздавленный и одинокий, приползёшь к Еве в поисках утешения.

Взрываюсь адским смехом, не сдерживаясь в громкости зловещего гогота. Даже Паша дёргается от звуков моего голоса, про Полину молчу – вжалась в спинку дивана, подогнув под себя ноги.

– А я-то решил, что фантазия Евангелины имеет свои пределы, но нет – маразм крепчает!

Моя Алиса точно бы никогда до такого не додумалась. Сейчас понимаю, что именно её обидело: не сам факт фотографии, а то, каким образом она об этом узнала – не от меня лично, а от кого-то постороннего.

Алиса бы точно так подло не поступила по отношению к человеку, который ей дорог, сказала бы всё в глаза, но открыто и честно, не позволила бы издеваться над чувствами другого человека.

Честная и искренняя – такой я её полюбил, такой она мне запала в душу, именно такой и нужна. Навсегда. Насовсем.

– Прямо сейчас пиши Никольской, чтобы удалила фото, – бросаю телефон к ногам Полины. – И чем быстрее она это сделает, тем больше у Евы шансов, что я не придушу её собственными руками. – Полина не двигается, смотрит на меня глазами, полными слёз. – Быстро!

Хватает телефон, со скоростью света набирая текст. Её пальцы трясутся, хаотично скользят по экрану.

– Брат, прости. – Паша отвлекает меня, переключая внимание на себя.

– Тебе не за что извиняться, ты не принимал в этом участия. Но проведи беседу со своей женщиной, объясни, что нельзя влезать в личную жизнь других людей, когда об этом никто не просит. Приведи собственный пример ошибочной помощи и глупой инициативы.

Пашка часто кивает, осторожно интересуется:

– Что будешь делать?

– Решать проблему, которую искусственно создали две глупые женщины.

Выхожу на балкон, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Набираю Алису снова и снова – тишина. Не будет говорить со мной, не желает слушать оправдания.

Она видела то, что видела – чёрным по белому, всё именно так, как есть. Никакого подтекста: фото с подписью «мы вместе». Всё понятно. Не могу винить мою эмоциональную Алису, не имею права, потому что даже предположить не могу, как бы отреагировал сам на такую картинку.

Снова и снова прокручиваю в памяти слова Алисы: «Для тебя было бы унизительным представлять меня семье и в компании как свою женщину…»

В этом вся и проблема: недооценивает себя, считая, что не дотягивает до моего уровня, не ровня мне, а всё как раз-таки совсем наоборот.

Заключаю, что я достаточно шёл на компромисс, уступая Алисе, прислушиваясь, не наседая со своим мнением и решениями. Боялся её спугнуть, именно поэтому позволял принимать решения самой, лишь иногда подталкивая к нужному варианту. Хватит.

Теперь всё сделаю именно так, как я считаю нужным. Алисе придётся смириться и принять каждый мой решительный шаг – никак иначе. Больше выбирать я ей не позволю – моя, потому что я так сказал.

Пусть кричит, злится и брыкается. Со временем успокоится и примет всё, что собираюсь сделать. Не позволю больше ей думать, что она может быть хуже кого-то, недостойной или не такой. Во всём такая. Идеальная для меня. Понял это давным-давно и с каждым днём убеждаюсь всё больше и больше.

Порядок действий я для себя определил, до понедельника продумаю нюансы. Но всё же присутствуют моменты, в которых я ничего не смыслю, и тут мне нужен совет или знающий человек.

– Сын, ты успокоился? – На плечо ложится мамина тёплая рука. – До конца не поняла, что сделала Полина, но, вероятно, что-то серьёзное, раз ты так злишься.

– Да. Они с Никольской обе сделали.

– И тут Ева! Что ей нужно на этот раз?

– Я. Ну или мои деньги. Как посмотреть.

– Скорее, второе, – заключает мама. – Я вообще сомневаюсь, что ты был ей когда-то нужен. Уж извини, Маркуша.

– Не извиняйся. Не дурак – всё понимаю и вижу. Но сейчас она влезла в мои отношения с той, которой я действительно нужен.

– Маркуша… – Мама закрывает лицо руками, в предвкушении новой информации и радостной для неё новости.

– Мам, мне нужна твоя помощь.

Алиса

Даже не помню, как прошли выходные. А, нет, помню – в рыданиях.

В субботу снова нагрянули девчонки, убедиться, что я не утонула в собственных слезах.