А потом вдруг вспомнила сказанное Рото, гномом, с которым я встречалась в порту: «Болезнь это, плохая болезнь, поражает детей драконов возрастом до трех лет. Выживших… нет».

Великая мать всего сущего, это что же, дети мучались так же?! Как?! Как же так?

— Леди Милада, вас трясет! — свидетельствуя о четком контроле над моим состоянием, сообщил Хар-Рран.

Действительно трясло. И как представлю себе, так все сильнее трясти начинает.

— Прекратите, иначе я выведу вас отсюда, — предупредил дракон.

Его напарник, тоже, как оказалось, пристально за мной наблюдавший, неожиданно спросил:

— Леди Милада, что конкретно в данной ситуации довело вас до слез?

Я молча вытерла глаза, попыталась ответить… и не смогла. Подбородок дрожал, горло спазмом сжало, я беззвучно заплакала снова, и несколько слезинок упало на невероятно раритетную живую книгу… Как я могла? Это же живая книга.

Испуганно раскрыв ее, я выхватила из кармана платочек, чтобы стереть капельки с бумаги, но дракончик был проворнее. Он вылез на корешок, укоризненно посмотрел на меня, погрозил коготком и дыхнул на бумагу… Мокрые пятна мгновенно высохли. И я, подуспокоившись за всем этим действом, тихо ответила охраннику:

— Простите, пожалуйста. Но он так мучается… и я как подумаю о том, что дети…

На этот раз, чтобы не намочить книгу, я отодвинула ее подальше и, запрокинув голову, глубоко задышала, стараясь успокоиться.

Драконы помолчали, давая мне время прийти в себя, а затем Хар-Рран как-то устало произнес:

— Да, так было. Древние лечили тех, кто был возрастом старше, но драконят лечить не могли. Страшные годы седых отцов и утративших желание жить матерей…

И все, слезы хлынули ручьем. Я честно пыталась успокоиться, торопливо вытирала лицо и не могла. Совсем не могла! Минут пять я просто плакала, а потом… что толку жалеть об ушедших… пусть даже от жалости рвется сердце — мне нужно было собраться здесь и сейчас и начать действовать.

А потому я снова вытерла лицо, вернула книгу на колени и, стараясь больше ни о чем постороннем не думать, тихо сказала дракончику:

— Мне нужна информация о том, как лечить драконов от Серой хвори.

Золотой тисненый дракончик молча развел лапками, показывая, что ничего не понял. И очень жаль — в прошлый раз он догадался, что мне от него надо, а сейчас что? Неужели современный язык знала лишь та часть сущности Асур-Ррата, что покинула книгу и сейчас пытается возродиться в полном объеме?

Я задала дракончику еще несколько вопросов — но он все так же не понимал меня.

Молчали и охранники, безразличные, казалось бы, даже к тому, что у меня в руках древняя живая книга. А когда я подняла взгляд на них, Хар-Рран честно признался:

— Мы не владеем языком древних.

Тяжело вздохнув, я решила, что ну и ладно — у меня есть запасной план. И, достав дневник, торопливо вывела на первой его странице:

Однако ответа не последовало.

Выждав около минуты, я вновь взялась писать: «Магистр Валентайн, я прошу прощения, что не писала вам несколько дней, но все произошедшие события не имели никакого отношения к нашему делу и касались только моей личной жизни, о которой вам вряд ли интересно знать».

И тут на бумаге проявилось четкое и резкое:

Я замерла, с некоторым недоумением глядя на написанное магистром. И недоумение лишь усилилось, когда маг дописал еще строку:

Окончательно растерявшись, я уже хотела было спросить, что конкретно он готов выслушать, но потом до меня дошло — речь ведь явно о том, что мне нужна помощь. И, с облегчением вздохнув, быстро написала:

Ответом была тишина. Практически минуту магистр Валентайн ничего не писал в ответ, а затем в блокноте проявилось всего одно слово:

Меня такое совершенно не устраивало, и уже несколько раздраженно я написала:

Вновь последовала пауза, после которой в блокноте проявилось:

Разговор пошел как-то совсем не так, как я планировала. И я лишь утвердилась в этом мнении, когда магистр написал следующую строку:

«Нет…» — потрясенно написала я.

«Вот как, — ответил магистр. И тут же дописал: — И какие же конкретно изменения произошли в вашей личной жизни? А главное, где вы сейчас спите, госпожа Радович?»

Окончательно растерявшись, неуверенно ответила:

И вот на это магистр с методичностью дознавателя на допросе вывел:

Я даже не знала, как на это реагировать. Сглотнув, огляделась, натолкнулась на заинтересованные взгляды охранников, посмотрела на дрожащего в оковах умирающего дракона и подумала: а о чем речь вообще?! При чем тут мой сон и изменения в личной жизни в момент, когда мне просто нужна помощь, которую маг, к слову, обещал.

И вот вспомнив об этом, я раздраженно ответила:

Некоторое время маг никак не реагировал, а затем в блокноте проявилось:

И все.

«Простите, а что конкретно „да“?» — осторожно спросила я.

И мне показалось, что его раздражение я ощутила даже прежде, чем увидела:

С облегчением выдохнув, я радостно написала:

Я не успела дописать, как в блокноте на три строки вместо одной, как раньше, показался вопросительный знак. Такой огромный, и почему-то мне показалось, что взбешенный вопросительный знак.