Я продолжала потрясенно смотреть на древнего.

А он совершенно спокойно продолжил:

— Пришлось приложить некоторые усилия к тому, чтобы Ирэнарн взял на себя обязанности и духовного лидера драконов, и спустя пять лет он смирился с неизбежным, что радует.

Мне вспомнились слова Хатора о том, что пять лет в храме службы не было, потому что Владыка все надеялся поднять брата… Вспомнила и про то, что лучшие целители были приглашены в замок, но сделать ничего не смогли… И я вдруг поняла — пять лет! Целых пять лет старший дракон мучается! И эти крики… пять лет? А древние об этом знают и…

— И вам все равно, что дракон так мучается? — поднимаясь, возмущенно спросила я.

Асур-Ррат безмятежно улыбнулся и кивнул. А затем, полностью игнорируя мое возмущение, спокойно добавил:

— Дорогая моя девочка, мы древние, мы отчетливо знаем, когда стоит вмешиваться, а когда нет. Глупость, надменность и самонадеянность Гаррата обернулись выгодой для Долины — так какой смысл вмешиваться? Гаррат сгинет до конца этого года, Черный долго держал его, но он не всесилен. Ничего, Ирэнарн переживет, останется на посту Владыки, и под его правлением драконов ожидает новый Золотой век.

Он проговорил все это со спокойствием и безмятежностью, свойственной, вероятно, только древним. И Красному дракону было совершенно безразлично, что вот уже пять лет мучительно погибает живое существо, а Владыка… Я вспомнила реакцию Черного дракона на крик первый раз… и второй… Его окаменевшие черты лица и злость в глазах… неимоверную злость. И вдруг совершенно неожиданно поняла — он злился на себя. Асур-Ррат сказал: «Черный долго держал его, но он не всесилен», значит, только благодаря Владыке его брат до сих пор жив и все же умирает, медленно, но неизбежно… Владыка гневается на себя за то, что не может ему помочь… и теперь я это поняла. А вспомнив все, что думала про дракона, испытала стыд. Как я могла заведомо обвинить его? И как же ему тяжело! А этот древний…

— Как вы можете? — потрясенно спросила я. — Как же вы можете так спокойно говорить о том, что кто-то умирает в жутких мучениях? Как? Вы точно древний?

В глазах Красного дракона полыхнуло зарево отдаленного пламени, и он предупреждающе произнес:

— Дорогая!

А я вдруг поняла — он не первый раз произносит это слово. И выдохнула:

— Почему вы называете меня так?

Усмехнувшись, Асур-Ррат язвительно ответил:

— Называю вещи своими именами. Ты очень дорогая для меня девочка. И цена твоя стремительно будет расти ровно до тех пор, пока мы не наполним мою сокровищницу. Так что вытирай сопли, смирись с неизбежностью, и пошли продавать пирожки!

И вот после этих слов мое негодование достигло предела и вылилось в одно короткое:

— Нет!

А после и не в короткое:

— Я не потрачу ни секунды времени на то, чтобы помочь чело… дракону, которому совершенно наплевать на страдания других! Да как вы можете вообще? Как?! Я просто не понимаю!

Усмехнувшись, дракон меланхолично ответил:

— И не поймешь. Для понимания, девочка моя, ты прожила слишком мало лет.

И дракон посмотрел на меня со все той же насмешливой улыбкой, искривившей его тонкие губы и словно подчеркнувшей нечеловеческие глаза. И смотрел он так, словно, великий в своей мудрости, относился ко мне с не менее великими терпением и снисхождением. И вот мне многое хотелось ему сказать, но выговорила лишь:

— Ну раз уж речь зашла о моем непонимании ваших великих целей, уважаемый Асур-Ррат, будьте столь любезны объяснить, зачем вы наградили меня брачным браслетом Владыки?!

Но, совершенно проигнорировав мой тон, Красный дракон с интересом спросил:

— Я не понял, чего ты злишься?

Чего я злюсь?! Серьезно?! Я даже дара речи от его вопроса лишилась! А Асур-Ррат безмятежно продолжил:

— Замечательная штука, между прочим. И магический накопитель, а то силенок у тебя до смешного мало было, и защита от выгорания, и вообще сплошная выгода, как ни крути.

— Выгода? — разъяренно проговорила я. — Из-за вашей «выгоды» я вынуждена ночевать в одной постели с тем, для кого единственный способ избавиться от меня — это вынужденно терпеть мое присутствие рядом! Вы хоть на мгновение можете представить, как я себя чувствую?

Ничуть не устыдившись, Красный дракон подался вперед и заинтересованно спросил:

— Как?

У меня от негодования пылали щеки, дрожали руки, и я вообще с трудом сдерживалась. И да, это всего лишь очередная несправедливость в моей жизни, но как же было неприятно, больно и горько от всего этого.

— Я отвратительно себя чувствую, Асур-Ррат, — тихо ответила ему.

Дракон пожал плечами, вновь откинулся на спинку кресла, свел пальцы рук вместе и, задумчиво поглядев на меня, безразлично произнес:

— Дорогая моя, давай откровенно: отбросив этическую составляющую вопроса, мы увидим сплошные плюсы. С брачным браслетом Черного дракона ты стала сильнее как маг, ты абсолютно и полностью защищена как от Владыки, так и от покушений со стороны сторонних лиц. Теперь что касается этики — расслабься, в конце концов, со стороны Владыки тебе ничего не грозит: он слишком презирает людей, чтобы польститься на одну мелкую запуганную и несчастную сиротку. А в остальном — ну поспишь пять дней на мягкой удобной кроватке, от тебя не убудет, во-первых, потому что честь сомнительного качества, во-вторых, Ирэнарн никогда даже не посмотрит в сторону человечки, ты для него сродни мартышке, соответственно, сама понимаешь — ты девочка достаточно взрослая; в-третьих, ты мелкая, а драконы традиционно предпочитают ровесниц, ну и разница в социальном положении была бы решающей, даже окажись ты чистокровным драконом в самом расцвете сил и женской привлекательности. Ну как, я тебя успокоил?

Я просто смотрела на древнего. Молча. Находясь в совершеннейшем шоке от столкновения с ТАКОЙ моралью! Или это можно смело назвать отсутствием всяческой морали?

Дракон же, просияв клыкастой улыбкой, весело заявил:

— Ну, молчание — знак согласия.

И спрыгнул с кресла маленьким толстопузым дракончиком, чтобы, важно проковыляв к корзине с пирожками, заявить:

— И вот теперь, когда ты знаешь, как много я для тебя сделал, пошли наполнять мою сокровищницу.

Я посмотрела на древнего и тихо ответила:

— Нет.

Насупившись, дракончик переспросил:

— Что именно «нет»? Нет — в смысле, пирожка не хочешь? Ну и не ешь, больше заработаем. Все, поднимай давай корзину и…

Я не стала спорить и доказывать что-либо также не видела смысла — я развернулась и вышла. Молча. Не оборачиваясь на его возмущенное: «Эй, ты куда? Пирожки стынут!». Я ничего не стала говорить, решив просто пойти и найти умирающего дракона. Пусть жестокого, тщеславного и укравшего невесту у собственного брата, но живого и нуждающегося в помощи. Это было первой задачей. После я планировала вернуться и выспросить у Красного дракона обо всем, связанном с «плохим человеком». Просто потому, что до ночи у меня еще время было, и я надеялась успеть. Успеть хоть что-то.