в спальне и изо всех сил пыталась распутать нить своих мыслей. Чувствовал ли Синклер хотя бы половину того, что я чувствовала к нему?

— Она меня до чертиков пугает, — пробормотал Синклер. Я никогда не слышала, чтобы он так ругался.

— Ты никогда не был из тех, кто отступает от страха.

— Я знал, как только увидел ее, что она сделает это, — сказал он, и я почувствовала боль в груди из-затого, что причинила ему столько неоправданной боли. Что бы он ни чувствовал, я знала, что завтра сяду в самолет одна.

— Я оставлю тебя с ней. — Кейдж поднял свое большое тело с дивана, перекинув при этом длинную косу через плечо. Он хлопнул Синклера по спине притянул его так, что они касались друг друга одну долгую минуту. Я затаила дыхание от их близости. Кто такой Кейдж Трейси, солист самой популярной группы Франции, который был так близок к Синклеру, человеку, чьи ледяные барьеры казались почти непроницаемыми?

Когда они расстались, Синклер стал спокойнее, его плечи расслабились. После ухода Кейджа он несколько минут стоял посреди гостиной, проводя рукой по взлохмаченным темно-рыжим локонам, пока они не пришли в полный беспорядок. Мне хотелось выйти к нему, обхватить руками его стройную талию, прижаться своей грудью к его обнаженной спине и скользнуть руками по мускулам, пересекающим его живот.

Но правда была в том, что мне не было места в его мире. Все было так же, как и всю мою жизнь. Я была метеором во вселенной плавающих звезд, таких же ярких и красивых, как бриллианты, надежно сохраняющих свою функцию и место, пока я пролетала мимо.

Шум из гостиной предупредил меня о движении Синклера в спальню, поэтому

Я забралась обратно в кровать и попыталась спокойно дышать сквозь стучащее сердце. Я знала, что мне нужно поговорить с ним, хотя понятия не имела, что скажу, но держала глаза закрытыми, когда он вошел в спальню, и остановился возле кровати, глядя на меня сверху вниз.

Его пальцы убрали с моего лица несколько выбившихся волосков и задержались на моих приоткрытых губах. Я задавалась вопросом, знает ли он, что я притворяюсь спящей, но я даже на всякий случай задержала дыхание, и через минуту он повернулся и тихонько направился в ванную. Свет лился в комнату из открытой двери, и я открыла глаза, прислушиваясь к звуку его движений. Когда я ничего не услышала, я встала, чтобы разобраться.

Он стоял, скрестив руки на раковине, с обнаженной грудью и опущенной головой так, что длинные пряди блестящих волос цвета красного дерева закрывали его лицо. Я постояла у двери какое-то время, пока не убедилась, что он почувствовал меня по легкой дрожи, пробежавшей по его напряженным плечам. Медленно он наклонил голову в сторону, чтобы посмотреть на меня. Когда наши взгляды встретились, я ахнула. Я болезненно ощущала нашу связь, как будто якорь всадил свои острые, надёжные крючки глубоко в мое сердце, связывая наши две души толстой прочной цепью. Это не было деликатное прикосновение или причудливое чувство. Любовь крепко схватила меня, выжимала до тех пор, пока я не перестала быть уверена, что дышу.

Глаза Синклера были большими, но выражение его лица было настороженным, когда я сделала несколько шагов, необходимых, чтобы добраться до него, поднести руку к его лицу и обвести острый угол его скулы. Через секунду он коротко и резко вздохнул и повернул голову, чтобы поцеловать мою ладонь. Этот жест почти разрушил мое хрупкое состояние, расстегнув то, что наверняка было бы неряшливым беспорядком эмоций, но вид его ободранных, кровоточащих костяшек пальцев отвлек меня.

Я цокнула, взяв одну из его сильных ладоней в свою, и открыла кран, чтобы намочить тряпку, лежавшую на мраморной стойке. Он внимательно наблюдал за мной, пока я осторожно прижимала горячую ткань к его ссадинам.

— Никаких наказаний? — спросил он.

— Расстроен?

— Нет, удивлен. Я предполагал, что ты будешь пацифистом.

Мои брови поднялись, и я намеренно зажал язык между зубами, напомнив ему:

— Я прикусила язык этого ублюдка.

Уголок улыбки он сдержал так, что она стала очаровательно кривобокой.

— Ты это сделала. Надеюсь, ты не против, что я добавил несколько… штрихов к твоему шедевру.

— Да?

— Просто подбитый глаз, может быть, немного фиолетового возле челюсти. — Он пожал плечами. — Знаешь, черный и синий — его цвета.

Настала моя очередь бороться с улыбкой, смех вспыхнул и вырвался наружу, прежде чем я смогла сдержаться. Невозможно было устоять перед нетипичной игривостью Синклера.

— Согласна.

Мы ухмылялись друг другу, как идиоты, и теперь я держала каждую из его рук. Я посмотрел вниз, когда он это сделал, и увидела, как его пальцы медленно переплелись с моими, и когда я снова встретился с ним взглядом, эти электрические глаза сверкали.

— Что ты будешь делать со мной?

Несмотря на это, мой живот затрепетал от желания, но он засмеялся и покачал головой.

— Достань свои мысли из сточной канавы, Эль, и помоги мне с одеялами.

С любопытством я покорно следовал его приказам, пока мы разбирали постель, снимая тяжелое одеяло и подушки и вынося их на балкон. Он сдвинул два шезлонга вместе и установил нашу импровизированную кровать, представляя ее мне с мерцающими глазами.

— Скучно в спальне?

Он подошел ко мне и провел костяшками пальцев по моей щеке, прежде чем перекинуть мои волосы через плечо.

— Хочешь узнать, что я в первую очередь заметил в тебе?

Я странно задыхалась, поэтому просто кивнула.

— Это была кремовая кожа. Я представил, как это будет пахнуть. — Он наклонился и провел носом по моей линии подбородка. — Лаванда и мед. Какой бы она был на вкус у меня на языке. — Его язык провел по раковине моего уха, прежде чем прикусить мочку. — Хоть ты и была больна, я мог представить, как она будет выглядеть на солнце, под водой. У меня были все эти фантазии.

Он поднял мой подбородок и провел большим пальцем по надутой нижней губе.

— Я хотел тебя под звездами.

— Зачем ты это делаешь? — Прошептала я.

Что-томелькнуло в его глазах и исчезло. Он вопросительно склонил голову.

— Почему ты не позволяешь мне уйти из своего сердца?

Легкая дрожь пробежала по его спине, и я знала, что это не от приятного морского бриза.

— Я говорил тебе, что причиню тебе боль, — пробормотал он.

Я вздрогнула, и его руки скользнули к моим рукам, чтобы я не отвернулась.

— Ты сделал это. Думаю, тогда я злодей в этой истории любви.

Его глаза сверкали в тусклом свете.

— Ты не злодей из-зазаботы.