Зато он никогда не промахивается, всегда ‒ точно в цель. Да? Шутя, особо не заморачиваясь. И пистолет держит одной рукой, и та не дёргается. Он же профессионал. Он…

Захотелось развернуться и навести ствол на него. Чтобы слишком не выделывался. Чтобы тоже узнал, как это ‒ смотреть в тёмный глаз дула, в бездну, которая одновременно и бесконечность, и всему конец. Но сразу подумала: он уже знает, давно знает. Смотрел не раз. И вообще ‒ нельзя так. Целиться в человека. Даже не по-настоящему, точно осознавая, что не выстрелишь. Нельзя.

И развернулась, и навела. А расстояние между ними такое, что по-любому получится не просто напугать.

Ши вскинул голову.

Трудно утверждать. Лицо не изменилось, а глаз не видно. А если бы и видно, вряд ли Кире удалось хоть что-то прочитать в них. Но она чувствовала ‒ может, и ошибалась ‒ он не испугался, даже не удивился. Только спросил тихо:

‒ И как?

Руки тряслись. Крупно. Нелепо. Хорошо, что убрала палец со спускового крючка. Но ведь недолго: пристроить его куда надо. Всего одно лёгкое движение.

Это третий случай, когда Кира держит пистолет в руках, когда наводит на людей. А страшно намного больше, чем в два первых раза вместе взятых.

Там был повод, там было оправдание. Выбора не было: жизнь за жизнь. А сейчас? А вот так? Когда не существует угрозы. Спокойно, расчётливо и хладнокровно.

Почти насколько же страшно, как если бы Кира опять находилась с той стороны.

Время снова стало тягучим, и вязнешь в нём, и тонешь, и мутит от подобного сиюминутного могущества. Ведь чужая жизнь целиком в твоих руках. Только в твоей власти: продлится ли она дальше или закончится прямо в следующую секунду. И как быть потом? Не тому, кого не станет. Тебе.

Неужели можно решиться?

Нет.

Ши придвинулся, ухватился за пистолет, вытянул его из Кириных пальцев. Щёлкнул предохранителем, отвинтил глушитель. Оружие заткнул за брючный ремень на спине. Подол футболки прятал его от Кириных глаз. Глушитель Ши сжал в кулаке. Трубка и трубка, если не приглядываться.

‒ Пойдём отсюда.

Протянул руку, будто собирался взяться за Киру, но передумал уже в начале движения. Отвернулся, направился к выходу первым. А Кире бы не помешала поддержка. Она еле сдвинулась с места, шагала сначала неуверенно. Потом ничего ‒ пришла в себя.

Кира осталась в доме одна. Ши ушёл, ничего не сказав ей. Она чисто случайно услышала, как он бросил на ходу Виту:

‒ Пойду, поотсвечиваю.

А потом и Вит куда-то смысла, без точных объяснений. Ограничился общими фразами: «Надо! Скоро вернусь!» И не возвращался. Ни один не возвращался. Хотя, неизвестно, что точно подразумевалось под «скоро».

Наверное, они давно уже обсудили друг с другом дальнейшие планы, а Кира… как всегда ‒ мимо.

С одной стороны, у неё действительно идей ‒ ноль. Но с другой стороны: почему нельзя и её хоть немного ввести в курс дела? Ничего страшного с Кирой от этого не случится.

Да, она понимает, почему тоже не прётся куда-то, а остаётся в доме. Её не хотят подвергать опасности. Ну и толку от Киры маловато.

Кто она по сравнению с двумя специалистами, изучившими скрытый мир и его связи вдоль и поперёк? На таких можно полностью положиться. И подстав больше не будет. Как раньше. Со стороны Ши. А вот со стороны жизни…

Не только для Киры. Для всех троих. Потому и тревожно. Не за себя, за других.

Где они болтаются? Стемнело уже. Ночь заглядывала в окна, подсматривала за Кирой. А та…

Сидела, стояла, ответно пялилась в затягивающую мир темноту снаружи и не видела ничего нового, кроме зажатого домами двора, асфальта, да нескольких деревьев. Ни одного человека не прошло. Даже постороннего. Как будто Кира осталась во всем мире одна.

Глупые пафосные сравнения. Почему именно они приходят в голову? Бесят своей тупой масштабностью и бессмысленностью впустую использованных слов.

Ещё Кира бродила. По всей квартире и по каждой отдельно взятой комнате. Пыталась отыскать хоть какое-то занятие, способное отвлечь. И ничего не получалось. Только бесконечные наматывания, накручивания. Метров и нервов. Минуты ожидания складывались в часы, а мысли в мрачный бушующий поток, который всё шире, всё глубже, который уносит всё ближе к безысходности.

Почему их до сих пор нет? Что-то случилось? Наверняка, что-то случилось. И явно ‒ не хорошее. Потому что хорошее в последнее время не происходит.

А если ни Вит, ни Ши не вернутся? Что Кире делать? Она не представляет. Абсолютно, ничего-ничего не представляет. Для неё тогда единственный выбор ‒ поехать домой. То есть выбор без выбора. Потому что домой нельзя. Потому что ей всё равно не дадут добраться до дома. В одиночку ‒ она слишком лёгкая мишень. И тогда…

Тогда какой смысл сидеть и ждать? Не всю же оставшуюся жизнь торчать в этом доме. Если всё равно придётся выйти, то почему бы не для того, чтобы узнать про Вита и Ши? Где они и что с ними.

По крайней мере одно место, в котором можно хоть что-то разведать, Кира знает. Ши, наверняка, туда и двинул. А где ещё можно отсвечивать? Где найдёшь больше скрытых существ?

Опасно? Да, опасно. Особенно идти туда ночью. Равнозначно «тупо подставиться». И Кира всё-таки дождётся утра. Только вот как перетерпеть ещё несколько часов? Хорошо бы заснуть, но тоже не получается.

Даже ложилась на кровать, но только без конца ворочалась с боку на бок. Словно не в постель улеглась, в муравейник.

Мысли, мысли, мысли. Впивались маленькими ядовитыми челюстями, терзали, жгли.

Опять вскочила, моталась по комнате. Свет не включала. Плавала в сумеречной мути, которая и снаружи, и внутри. Уселась в кресло, поджав ноги, пялилась в окно, будто желала переглядеть темноту.

Та победила, незаметно окутала покрывалом лёгкого забытья.

Всё-таки Кира заснула, а когда открыла глаза, уже наступило утро. Она сквозь веки ощутила заливающий комнату свет и глупо надеялась, что в доме уже не одна. Больше всего хотелось, открыть глаза и увидеть кого-нибудь рядом.

Но это ещё глупее. И совсем уж из невозможного.

Ну да, так и есть. Никого. Ни рядом, ни вообще в комнате. И не стоит прислушиваться, стараясь уловить хоть какой звук в глубине квартиры. Тишина. Зато светло. Всё стало чётким и ясным, и сомнений больше не возникало, что теперь Кире делать. Уж точно не сидеть здесь бессмысленно. А для уверенности она с собой пистолет прихватит.

Так же заткнёт его за ремень джинсов. Не лучший способ ношения оружия, но другого в её распоряжении нет.

Кира надела рубашку подлинее и попросторней, чтобы со стороны ничего подозрительного нельзя было заметить. До центра города добралась без проблем, вышла на знакомую улицу. Ещё пара кварталов, и вот он ‒ тот самый дом.