Я прихватила по ходу движения брошенный в коридоре полупустой пакет со скомканными бахилами и половиной рулона туалетной бумаги и сунула в него халат.

Затем выползла из больницы, никем, кроме парочки ранних электриков, не замеченная. Люди часто даже не задумываются, что жизнь современной больницы очень тесно завязана на армию рабочих – специалистов, далеких от медицины, но обеспечивающих исправное функционирование таковой. Вот они: а значит, все аппараты будут работать, свет бестеневых ламп в смотровых и операционных – оставаться ярким, компьютеры с историями болезней – своевременно загружаться.

Пошла вдоль забора, наслаждаясь свежим воздухом, ярким майским утром и привыкая к ощущениям в теле. Порез мне не казался слишком уж глубоким, хотя и обильно кровоточил поначалу, а вредная доктор Белкина своим косметическим швом превратила его в настоящий ужас. Но что делать… приходилось привыкать.

Тащилась в школы и садики малышня, прицепившись к рукам серых от недосыпа родителей; спешили в офисы собранные служащие. От меня такое раннее пробуждение требовалось только для обрядов, в определенные дни года; я – типичная сова, вынужденная приспосабливаться к социальным ритмам города. Однако нельзя не признать, что в рассветных часах есть особая яркость, умытость и чистота; я ее уважала и очень ценила… но так редко ощущала!

Так. Надо было собраться и подумать. Как-то мне попало исследование, которое гласило, что девяносто процентов всех самых серьезных решений человек принимает не в «специально отведенное для этого время», а по дороге откуда-то куда-то, в душе, в туалете, словом, между делом и параллельно с какой-то механической работой тела. Для меня это было абсолютно справедливо – идти на свежем воздухе, выспавшись, помахивая шуршащим пакетом, по знакомой дороге и выстраивать логические структуры – самое милое занятие.

Итак, представим себе ощущения «группы противника». Неизвестный пока Кац, Вадим, девица-суккуб, Джокер. Может, кто-то еще.

Видимо, даже такие откровенно ужасные некроманты и человеконенавистники нуждаются если не в любви, то в понимании, что они не одни на этом свете. Кто, как не дети, дают такое ощущение? Вот господин Федотов и прошелся по детским домам – о, средства для убеждения власть имущих и судьбы решающих лиц у него имелись. Правдами и неправдами, а скорее, шантажом, деньгами и незримыми воздействиями он собрал свою команду. Обрел влияние на подростков, авторитет в их глазах; дал каждому то, что требовалось, чтобы раскрыть Дар. Снял чувство вины за их собственные необъяснимые поступки и потребности, обусловленные экстрасенсорной одаренностью. Сделал их своими подопечными, научил управляться с Даром.

Ради чего?

Ради Касиза.

Вполне возможно, что поначалу это было просто ужасное совпадение, хотя мой опыт гласил – совпадений не бывает. Сам Касиз притянул в подвал дрянного домика некроманта, где тот и начал свою ужасную деятельность. Убил в первый раз… а потом некромант, как и любой отщепенец с таким складом психики (чтобы не сказать – видом психического отклонения), ощутил привязку к месту – и убивать второй раз пришел туда уже сознательно. А позже – я уверена – ему пошла информация. Убивай больше, убивай по определенным правилам – обретешь могущество. А как только обретешь могущество – обретешь господина, который даст тебе все остальное, что только можно представить.

В наше время создавать мощные артефакты и воспитывать в себе могучего экстрасенса сложнее, чем в прежние времена. Осознание особой природы человека до приручения электричества было острее, силы богов и мистика природы – выше. Магическое сознание трех-четырех тысяч лет выдержки, не погибшее в теле, замурованном в карстовой пещере, – это ли не Саурон, в самом деле?…

Я не исключала, что некромант и взялся за сбор своей команды особо одаренных, когда ощутил, что именно его призвало, с чем именно он вступил в контакт. Это один шанс даже не на миллион, а, наверное, на миллиард.

А Касиз наверняка все эти тысячи лет ждал как раз такого человека с подходящим Даром, постоянно обретающегося поблизости…

Касиз стал идефиксом некроманта, его маниакальной, навязчивой идеей и управлял действиями Константина. Также я откуда-то знала, что силы Касиза на исходе, и не объявись некромант, дух Касиза мирно сошел бы на нет, а громовой камень, болтающийся сейчас у меня на шее, рассыпался бы в прах. Анур горько сожалел, что некромант все-таки случился поблизости. Но что теперь толку сожалеть…

Касиз торопил. Некромант делал все возможное, но не попадал в цель, только подпитывал заточенное зло. И поискать останки физического тела потенциального повелителя ему в голову не приходило; а может, он просто не сталкивался с самой идеей подземной разведки.

В отчаянии, после ряда провалов, он навел на подвал проблемных подростков и подсунул им магическую книгу. Рассчитывал на кровь девственниц, круг силы, жестокое убийство; на то, что Касиз сумеет захватить тело ослабленного наркотиками и алкоголем тинейджера, не знаю… но не прогадал.

И вот оно, сбылось – Касиз восстал.

Наверняка одновременно с ошеломительным восторгом Константин и его приемные дети ощущали и страх. Детские шалости и бытовые игры во всемогущество и «колдунство» закончились. Началось нечто настоящее, не подвластное их воле, напротив, подчиняющее их самих. Анур листал перед моим мысленным взором картинки: владычество Касиза – это страшно. Положим, Майя выкручивалась как могла, она обладала пластикой сознания, присущей любой девушке; Константин и Джокер приняли Касиза как родного и нивелировали собственную волю; Кац – не знаю, а Вадим…

Панда шел против ветра, решив сохранять мне жизнь – хотя Касиз через Константина велел убрать шустрого экстрасенса со светлым Даром с дороги. Боец протиснулся в узкую щель формального характера, между тем, что хотел он сам – а он хотел рассмотреть меня поближе, и своей присягой Константину. Приказ меня уничтожить шел через некроманта, но от Касиза, которому Панда пока не присягнул. И приказ этот был не вербальным и не ментальным, а лишь образным – кот не мог еще выражать пожелания четко и однозначно. Так что можно было кое-что списать и на непонимание.

Да. Шел против сильного магического ветра. По моей спине пробежалась толпа ледяных муравьев. Я вот не оценила того, что сделал Вадим, а зря… Он пугал меня, предостерегал и одновременно дал восхитительное ощущение безопасности от себя самого.

Правда, тут имелась еще одна щель. Формального характера. Безопасности для меня – но не для моих друзей и не для массы людей, занятых сейчас расследованием.

Я еще раз поежилась. Да.

Надо было торопиться. Сильно торопиться, как и намекал Анур, лаская мне шею нагретым серебром и упираясь в область солнечного сплетения белемнитом.

Почему торопиться?

Мы пока успевали двигаться на сантиметр впереди лишь благодаря скорости. Ах, Ники Лауда, как мне пригождалось прозвище, взятое еще в славном отрочестве! Зло в нашем мире сегодня малонаказуемо. Оно может неспешно выбирать жертву и красиво наносить удар, тщательно подготовившись, вальяжно. Будем справедливы – оно редко встречает отпор. Вот бригада Константина и расслабилась. Они не думали, что кто-то вступит с ними в схватку. И не сразу собрались для дальнейших действий.