Гуляла…

Не кончала.

– И еще я сделала два аборта. И не от тебя, – едко сообщила женщина. – А тебе сказала, что это ты бесплодный, коз-зел. Что у тебя живчиков только на Алешку и хватило.

Пьяная женщина бросилась на балкон. Она занесла руку, чтобы дать пощечину; но мужчина не был джентльменом до такой степени, особенно после последних откровений. Он удержал ее руку… отшатнулся… пепел с сигареты упал на ее голую руку… она взвизгнула, резко повернулась… под их ногами покатилась неплотно закрытая бутылка с олифой… олифа разлилась; мужчина и женщина заскользили, хватаясь друг за друга…

Это был хороший балкон, с нормальным парапетом. Но – восьмой этаж, а под балконом – асфальт.

Кот облизнулся последний раз. Потянулся, очень по-кошачьи размяв лапы. Одна за другой всплыли в аквариуме рыбки. Когда человек погибает после таких бесед – это очень, очень вкусно. Да еще с приправой. Еще немного, и кот сумеет говорить, используя речь, слова, и тогда дела с бестолковым некромантом пойдут удачнее.

В четырех кварталах десятилетняя девочка с высоченной температурой лежала под одеялом, накрывшись с головой. Она все Видела, и ей было очень страшно. Удерживать двоих взрослых людей ей оказалось не под силу… особенно после того, как она пыталась спасти Мишку…

Я валялась, уставившись в белый больничный потолок. Так. Тут ему удалось. Теперь он еще сильнее. А скольких я прошляпила?… Касизу не нужно было спать, он интересовался только пищей и питался беспрерывно, перебираясь летучей мышью с крыши на крышу. Питался. Питался…

Посмотрела на часы – новолуние уже прошло, начались первые лунные сутки. Луна все еще в Тельце… наверное, поэтому так нестерпимо хочется есть…

Пустой живот со мной громко согласился, отметив заодно, что есть и другие причины быть голодной, не только связанные с горними высями.

За дверью нянечки бренчали судками, медсестры – звенели тележками с ампулами и флаконами с лекарствами; шла утренняя раздача процедур. Левое полупопие, правое полупопие…

Я понимала, что спала очень крепко, но не долго. Не так долго, как требовалось бы.

И тут не было моей ванны, моих эфирных масел, соли и свечей.

Зато был Мерлин, который с интересом пялился на меня с соседней койки.

– Как это нас положили вместе? – задал он резонный вопрос.

– Ну… мест не было, – попробовала сымпровизировать я. – Даже в коридоре. А вы… меня не помните?

– Нет. Вы после травмы, наверное? А мы знакомы?

– Да, я после травмы… а вы?

– Доктор Таня говорит, на меня упала люстра, – застенчиво сказал Мерлин. – Моя, очень тяжелая, и что мой случай протекает не так, как при традиционных черепно-мозговых травмах. Что, может, еще какая-то инфекция, и мою нервную систему надо исследовать. Но это не заразная инфекция, – трогательно вдруг спохватился Мерлин. – Олег.

– Ники.

– Какое оригинальное имя! Самофракийская?…

– Не Ника, а Ники. Вы знаете, Олег, – прищурилась я, – я увлекаюсь оккультными дисциплинами. Хотите, скажу вашу дату рождения и прозвище?

– Ну?

Я сказала.

– Это не фокус, – парировал Олег. – Наверняка у доктора Тани спросили. Подумаешь! Я ей говорил. Она выясняла, что с моей памятью стало.

Я улыбнулась:

– Олег, а что вы делали перед тем, как вам на голову люстра упала? – и сунулась поисковой ниточкой. Поверхностная считка информации – не воздействие, которым Мерлин и вправду был неподвластен.

– Ну… я замочил макароны… пообедать… собирался позвонить… одному человеку. (Дуне, поняла я.) Видимо, в этот момент в люстре перегорела лампочка, у меня дома это часто бывает, и я полез ее менять. Стремянка старая, а люстра очень тяжелая, из такого разноцветного стекла… с пузыриками внутри… видимо, она мне на голову и упала, а может, и током ударило.

Мерлин помнил события примерно трехнедельной давности, как я поняла. Панда основательно шибанул «неподвластного». От такого заряда можно было к потолку прилипнуть. Хотя что-то мне подсказывало, что постепенно память восстановится – но вряд ли Мерлин будет помнить последовательность событий точно.

– А вы знаете, кто вам скорую вызвал? – спросила я как можно более легким тоном. – Родные?

– Нет, я один живу. Ко мне из всего подъезда только Ларочка заходит, – ответил Олег, и я Увидела – это та самая девочка, которая наблюдала за Касизом; которая вправду сумела отвести атаку Касиза на Мерлина; которая обладала светлым-светлым Даром; которая жила в одном с Мерлином подъезде. И с которой мне срочно потребовалось поговорить. Вот просто неотложно.

– Так, – сказала я и начала сползать с кровати. Вчера порезы были почти неощутимы, но после художественной штопки болели нестерпимо. Почему бы?…

– Там, за дверью, есть удобства, – застенчиво сообщил Мерлин. – Странно все-таки, что нас положили в одну палату.

– Таня – моя хорошая подруга, – ответила я, – других мест и правда нет. В этой палате палатный доктор – ее друг. И потом, я только на одну ночь. Я сейчас попробую одеться, и на выход. В какой квартире Ларочка живет?

– В восемнадцатой… погодите, а Ларочка вам зачем?

– По просьбе доктора Тани проверяю вашу память, – ответила я твердо, и Мерлин расслабился. – А вы в какой?

– В третьей…

– На каком этаже?

– На первом…

– Надеюсь, вы правы, потому что отвечаете уверенно, – сказала я. – Выздоравливайте, Мерлин.

– Спасибо…

Я нашла свою одежду (кто-то из друзей догадался принести мне сюда свежую, не изгвазданную и не рваную), выползла в коридор и, пошатываясь, пошла к выходу. Как и во всех больницах, тут имелись обычный вход-выход для пациентов и посетителей и парочка тайных лазеек для персонала. Я кралась по известным мне коридорам, по которым не один раз бродила вместе с Танькой, как ниндзя. Мне не хотелось, чтобы сестрички или няни тревожили Таньку, которая наверняка спала в ординаторской или уже смотрела других пациентов в отделении интенсивной терапии. И мне надо было линять быстро.

Простая логика подсказывала – Касиз, некромант и его приспешники уже оправились от напряжения, вызванного организацией землетрясения… и ищут меня, меня и белемнит, ключ, запечатавший Касиза.

Цепочка холодила шею под одеждой. Грубая, тяжелая.

Чертов коготь болтался где-то ниже груди, выше пупка.

В 1-е лунные сутки обретает шанс сбыться все… о чем вы по-честному мечтаете

Тихо крадучись по коридору, я добралась до комнаты, в которой складывали чистое белье. Притаилась за углом, пока тетя Маша не ушла куда-то со стопкой полотенец; юркнула внутрь и сперла халат самого больничного-пребольничного вида и накрахмаленную синюю шапочку. Эти предметы должны были облегчить мне доступ в квартиру Людочки. От Таниной больницы до меня можно было проехать верхним транспортом, не спускаясь под землю. С пересадкой, правда, ну и ладно. А от моего дома до дома Мерлина и вовсе пешком пройду… прикинуться доктором, направленным от поликлиники к Ларочке, я смогу. Что можно сказать, знаю. Врачи ходят с бахилами, с масками, с сумками, битком набитыми разными причиндалами, рецептами, блокнотами, со стетоскопом, с разными штучками, которыми смотрят горло и ушки детям. Подходящей сумки у меня вроде не было, но я что-нибудь придумаю…