– ПОСТУПИЛИ СВЕДЕНИЯ с планет Формугот и Шиз, – объявил Наставник.

– Продолжай.

– На Формуготе положение патовое, и мы вряд ли удержимся там надолго, – сказал Наставник. – Шиз пришлось отдать. С большими потерями.

– Черт, – выдохнул Капитан Америка. – Плохая новость. Флот Строителей по-прежнему велик.

– Да, – кивнул Маджестор, мрачно глядя на Капитана. – Выходит, выбора больше нет?

– Вероятность победы постоянно снижается, – произнес Наставник. – Еще день или два, и нам ничто не поможет.

– Значит, вы приняли решение? – спросила Капитан Марвел.

– Разве у нас есть выбор, Кэрол? Это наш враг, и он беспощаден. – Кэп обернулся к Наставнику. – Сообщите всем: открываем врата Ада.

Ши’арец кивнул.

– Нам нужно послать сигнал команде, которая подключит сеть звездных врат. Готовы ли аварийные маяки?

– Да, сэр, готовы, – ответил инженер связи.

– Тогда открывайте ворота в Негативную Зону. Выпускайте Волну, и да помогут нам Шарра и К’итри. Подумать только, мы подошли к краю отчаяния… Это – наше последняя возможность победить.

Волна Аннигиляции была величайшим оружием Аннигилуса против Вселенной, которая вновь и вновь нападала на него. Флот военных линкоров величиной с планету и разрушителей миров типа «Жнецы горя» однажды вырвался из Негативной Зоны и пронесся по космосу. Под его ударами пали целые миры, погибли миллиарды, и волна почти победила. Аннигилус уничтожил достаточно миров и планет, чтобы его не проклинали большинство членов Совета, рядом с которыми он теперь сражался.

Смертоносный флот вылетел через звездные врата в космос и набросился на четыре корабля Строителей, находившихся у него на пути. Тысячи насекомообразных существ, способных выжить в самых тяжелых условиях, разрушали все, что попадалось им по дороге.

– Волна пошла, – объявил Аннигилус. – Им дан приказ уничтожить всех Строителей.

И все же члены Совета смотрели на происходящее с недоверием. Аннигилус не раз говорил, что не может управлять этим явлением. А значит, кто знает, что произойдет, когда враг будет повержен?

Если же Аннигилус намеренно ввел Совет в заблуждение, последствия могли быть непредсказуемы.

– Подождите… – Голограмма Аннигилуса дернулась и на мгновение исчезла, впрочем почти сразу же появившись вновь. – Что-то не так…

– Что именно? – нахмурился Маджестор, подзывая Наставника.

– Они отклоняются от намеченного плана.

– Кто? Строители? – спросил Гладиатор.

– Нет, Маджестор. Волна Аннигиляции. Они…

На голограмме снова возник Аннигилятор. Он кричал, отмахиваясь от тучи насекомых.

– Предали! Меня предали! Как?! Почему?

Он пропал с голографического экрана.

– Они атакуют друг друга, – заметил Наставник. – Пожирают себе подобных. По-видимому, Строители нашли способ управлять этими существами, выяснили то, что не знал Аннигилус. С такой скоростью самоуничтожения Волна Аннигиляции прекратит свое существование за несколько минут.

Будто в подтверждение его слов армия насекомых продолжила пожирать сама себя. Корабли Волны Аннигиляции нападали друг на друга, а Строители отделались минимальными потерями.

Вскоре все было кончено.

– Это была наша последняя надежда. – Гладиатор изумленно смотрел на экран. – Наша последняя попытка. – Он обратился к Наставнику: – Позовите моего сына. Вызовите всех Суперстражей и Пограничников.

– Маджестор…

– Нет. Не называйте меня так. Я умру, как жил, Гладиатором, Претором Имперской Гвардии. Это конец, друг мой. Спасти нас может только чудо. Мы погибнем… и я встречу смерть лицом к лицу.

А В ДРУГОМ ОТСЕКЕ того же космического корабля собрались Садовники, чтобы взглянуть на свою Богиню. Капитан Вселенная неподвижно лежала в медицинской капсуле. Она по-прежнему дремала, а капсула следила за ее состоянием. Ведь это была просто женщина, человек, но в то же время нечто гораздо большее.

– Все дело в расчетах, – сказал Экс Нихило. – Чудо, конечно, тоже имеет значение, но надо учитывать вероятности… У разных народов разные определения этого понятия.

Бездна кивнула.

– Один ши’арец назвал это «Хол’сайфер» – событие, которое происходит однажды в сто миллионов микроциклов. Пятая максима стронциан говорит, что это случается однажды в пятьдесят миллионов. А люди, согласно закону Литтлвуда, уверяют, что чудо происходит каждый миллион секунд. – Экс Нихило взглянул на сестру. – Но мы-то лучше знаем! Мы больше видели, больше испытали, и мы знаем, что шансы на чудо приблизительно равны один на миллиард. Ты никогда не думала, отчего так?

Вопрос, конечно, был риторическим, но Бездна все же ответила:

– А еще мы знаем – и это факт, – что таково же соотношение зарождения жизни в подходящих мирах. Разумный мир в нашей Вселенной был создан, чтобы растить примерно два миллиарда обитателей. А еще мы знаем, что всех спутниц Садовников и Садовниц убили Строители. И каковы же шансы на выживание одной Бездны? Каковы шансы одного существа найти идеального спутника жизни? Неужели это не чудо?

– Довольно, – улыбнулся сестре Экс Нихило. – О возможностях и шансах мы можем рассуждать весь день, как уже делали не раз. Но сейчас повсюду вокруг нас гибнет Вселенная. – Он обращался к другим Садовникам, печально глядевшим на умирающую богиню. – Разве можем мы бездействовать? Ведь мы – Садовники! Мы сама жизнь!

Он вытянул вперед руки, и другие Экс Нихили медленно последовали его примеру. Они поняли, что он сказал, и – что гораздо важнее – поняли, как он предлагал действовать.

– Братья и сестры! Те, кого мы создали и вели по верной дороге, нуждаются в чуде. И они правы! Нам нужно чудо. Нам нужна жизнь!

Золотистая кожа Экс Нихило излучала теплое сияние, сливаясь с потоками света, исходившими от других Садовников, когда они соединили руки и направили один-единственный яркий луч.

Впервые за долгие дни тело в медицинской капсуле шевельнулось. Женщина открыла глаза, и из них брызнули струи такого же золотистого света. Она глубоко с наслаждением вдохнула:

– Аа-а-ах-х-х…

Капитан Вселенная очнулась и увидела окруживших ее преданных друзей. Экс Нихили взглянули на свою работу и решили, что она выполнена хорошо. Бездна потянулась к проснувшейся разумом и коснулась ее памяти.

Перед Садовниками лежала обыкновенная женщина, человек, гуманоид.

Однако разум внутри этой формы был далек от человеческого.