достойная сочувствия после всего содеянного. Голова нещадно гудела и кружилась, но девушка нашла в себе силы с огромным трудом отвернуться. Вновь провалилась в забытье.

В глаза что-то светило, мешая находиться в блаженном беспамятстве. Ева осторожно приоткрыла слипшиеся веки. Утреннее солнце пробивалось сквозь больничные жалюзи. Интересно как она сюда попала? Ведь последнее что Ева помнила — это лицо Лоу. Резко повернула голову, от чего все завертелось и ее чуть не стошнило. На неудобном кресле, подложив под щеку ладонь, сидел спящий Дарен. Его волосы небрежно взлохмачены. На лице отросшая щетина, а под глазами темные круги, свидетельствующие о беспокойных ночах. В глаза бросились сильные руки со сбитыми костяшками и запекшейся кровью на них. Нашел? Успел? Или…

Сглотнула подступивший к горлу ком. Сердце бешено заколотилось. В каком состоянии он нашел ее? Почему до сих пор здесь? Ему не противно?

Мужчина, видимо почувствовав ее взгляд, шевельнулся. Их глаза встретились на миг, а в следующую секунду он бросился к ней:

— Ева! — нежно коснулся лежащей руки, садясь на край больничной койки.

Глаза девушки расширились. В них отразился нескрываемый ужас с паникой. Сейчас девушка хотела провалиться сквозь землю, чтоб не видеть в лице любимого безысходность с сочувствием.

— Заноза, все позади! Я с тобой! — затараторил, теряясь под огромными синими глазами девушки.

— К-то? К-то вы? — резко отдернула руку, пытаясь сесть, чтоб отползти подальше.

Мужское лицо исказила гримаса нестерпимой боли. Дарен уронил голову на грудь, глубоко дыша. Казалось, в этой жизни ему уже не может быть больнее. А нет! Оказывается, у боли нет границ. Поднял голову, всматриваясь в дорогое лицо:

— Ева… — с огромным трудом произнес, осипшим голосом. — Мы уже проходили через это. Если ты дашь мне шанс… еще один шанс… — Как же тяжело говорить эти слова, когда хочется заключив ее дрожащее тело в свои объятия, никогда больше не отпускать! Но он прекрасно осознает, что тогда на всегда потеряет любимую. — Боже! — судорожно вздохнул. — Что я говорю! — резко вскочив, заметался, словно раненый зверь в клетке, по палате.

Ева из-под полуопущенных век, затаив дыхание, наблюдала за его метаниями. С трудом приподнялась, вжимаясь в спинку больничной кровати. В расширенных огромных глазах стояла настоящая паника. Мужчина резко замер перед койкой, попытался еще что-то произнести. Не получилось от обуревавших эмоций, и он молниеносно кинулся к двери, покидая ошарашенную девушку. Почему он переживает? Ведь должен ненавидеть за ее поступок! Кроме омерзения к ней не должны испытывать других чувств. Теперь лишь одиночество ее удел.

Когда за ним закрылась дверь, Ева сползла по спинке. Свернувшись, калачиком разревелась в голос. Так будет лучше! Для дарена. Он достоин большего, чем оскверненное тело предательницы. Такой со слезами на глазах, ее застал лечащий доктор минут через десять.

— Слезы не лучшее лекарство, — доставая с улыбкой из нагрудного кармана фонарик, присел на край кровати. — Вы позволите вас осмотреть? — посветил на зрачки после утвердительного кивка. — Так… — задумчиво протянул. — У вас более-менее все в порядке. Переломов нет, ушибы в брюшной полости, но разрывы отсутствуют. Хуже всего досталось голове. У вас сильное сотрясение.

Ева, съежившись в комочек сидела с напряженным лицом, кусая нижнюю губу. Она испытывала отвращение к себе. Если могла, то задушилась бы своими же собственными руками. Через раз пропуская слова врача, вздрагивала от малейшего шороха, опасливо бросая взгляды на закрытую дверь в коридор. От мужчины не укрылось ее нервозное состояние.

— Ева, глупый, конечно, вопрос, но вас что-то сильно тревожит? — не выдержав спросил доктор. — Я понимаю, вы вчера пережили нападение, но ведь остались живы! — тихонько похлопал по руке. — Кстати! — поднял палец вверх. — Перед тем как я зашел в палату, ваш жених сбивчиво говорил о потери памяти! Говорил вы вновь все забыли, не узнали его.

Ева спрятала лицо в ладони, сгорая от сильнейшего стыда.

— Я общался с вашим другим лечащим врачом — Тарой Рид. Она поделилась тем, как вы двенадцать лет назад потеряли два года своей жизни после насилия…

Девушка, резко уронив руки на колени, вскинула огромные синие глаза, в которых плескалось такое отчаяние, что можно было растопить все ледники в мире:

— Скажите… — поперхнулась, бледнея. — Меня… меня… — захлебнулась потоком слез. Набрала полную грудь воздуха, задерживая дыхание, набиралась сил для тревожащего вопроса. Доктор замер. Он видел множество разных пациентов. Молодых и старых. Легкобольных и неизлечимых. Но, пожалуй, конкретно с этой девушкой было тяжелее всего. Ее, огромные по-детски наивные глаза, вызывали необъяснимое чувство. Хотелось ограждать и защищать это невинное создание от жестокого мира.

— Меня… изнасиловали? — еле слышно все-таки нашла в себе силы прошептать. — Я боролась… но в какой-то момент отключилась, — обреченная одинокая слезинка покатилась по щеке. — Этот же человек двенадцать лет назад меня сначала избил до потери сознания, а после изнасиловав, пытался убить…

— Вы все вспомнили? — не смог скрыть ошарашенного вида. — Ева! Вчера вас никто не успел изнасиловать! — дотронулся до поникшего плеча. — Вас осматривал гинеколог, никакого полового контакта не было!

Шумный вздох несказанного облегчения вырвался из горла. Ева, обняв себя за подрагивающие плечи, откинулась на спинку кровати:

— Вы не представляете на сколько это было важно для меня! — воскликнула. В глазах, наконец-то, зажегся радостный огонек надежды. — Я не могла позволить Дарену дотронуться до себя, если б это мерзкое чудовище надо мной вновь надругалось! Поэтому пришлось сделать вид, будто я потеряла память.

— Понимаю, — по-отечески погладил по волосам. — Если хотите, я позову его к вам, — мягко улыбнулся, вставая.

— Да! Пожалуйста, да! — радостно воскликнула.

38

— Добрый день. Вы ведь Дарен? — над мужчиной с поникшей головой участливо склонилась стройная высокая женщина лет тридцати пяти. Может меньше. Платиновые волосы убраны в ракушку на затылке. На носу массивная оправа очков. Но Дарен мог покляться, что в ней обычные стекла. Женщина создавала образ интеллигентки, хотела казаться умнее. Только для чего? Для самоутверждения? Высокая упругая грудь размера никак не меньше четвертого была готова выскочить из плотно облегающей белой рубашки с расстёгнутыми верхними пуговицами. Черная юбка-карандаш аппетитно обтягивала бедра. Дарена ее слегка вызывающий вид разозлил. Ему не до других женщин. Душа рвется к Еве, а он не знает, как приблизиться к девушке, не напугав.

— Да, — медленно поднялся, протягивая ладонь для пожатия. — Вы Тара Рид? Лечащий доктор Евы Стоун? — неожиданно догадался, хоть никогда не видел ранее эту женщину, а лишь общался с ней по телефону.

— Вы правы, — одарила лучезарной улыбкой, в которой нисколько не читалось эмоций. — Мне сообщили о том, что наша общая знакомая нашлась, — как-то