дома. Дарен с интересом окинул взглядом убогое жилище, где его любимая провела два не самых лучших года своей жизни. Дом старого вояки тоже был более чем скромен, но этот… Пыль немного приукрашала запустение с нищетой. Лоу нисколько не заботился о том в каких условиях жили женщина с дочерью. Его интересовала лишь месть.

«Какая забота, когда эта мразь их медленно уничтожал два года!» — возмущение подымалось из недр души. Заноза никогда не жаловалась на плохие условия. Не плакалась, что нет не то, чтобы нарядов — элементарных вещей, необходимых растущей девочке. Спустя много лет, впустив Дарена в свою съемную квартирку, даже порицала его удивление от увиденного, настаивая на бессмыслице траты на излишества. Его Ева очень сильная духом! Смогла сама встать на ноги, не смотря на бесконечные трудности. Он просто обязан вытащить ее и окружить заботой с любовью! Заноза как никто другой этого достойна.

Прошли длинный коридор с отваливающимися пожелтевшими обоями. Дарен краем глаза увидел маленькую комнатушку, выделенную Еве. С трудом подавил очередной приступ злобы по отношению к хозяину дома. Замерли на какое-то время перед дверью в подвал, пока Адам возился с истлевшим выключателем.

— Придется притащить лапочку, видимо та сдохла, — произнес Дарен, останавливая очередную бессмысленную попытку отца.

— Я схожу. За одно фонарики захвачу, — буркнул Адам через плечо.

Минут через пятнадцать мужчины, наконец, спустились в злосчастный подвал — возможно последнее пристанище несчастной матери Евы.

— Откуда начнем? — растерянно спросил Дарен, воткнув в земляной пол лопату и окидывая внимательным взором довольно-таки большое помещение. Сырость с затхлым запахом от кирпичных стен неприятно резали ноздри, но отступать никто не был намерен. Необходимо найти доказательство слов Евы. Лоу просто обязан понести наказание, если не за насилие над двенадцатилетней девочкой, то за убийство ее матери!

— Да черт его знает! — сплюнул брезгливо Тилл старший на землю. — Где бы ты решил закопать труп?

— Я? — искренне растерялся сын, ища глазами малейший намек на могилу.

— Вот и я не знаю… — протянул отец. — Начинай там, — махнул в сторону противоположной стены. — А я тут…

Через несколько часов тяжелого труда, шансов с надеждой становилось все меньше. Мужчины перекопали больше половины подвала, а следов захоронения так и не нашли. Переглянулись в очередной раз. Дарен устало смахнул со лба выступивший пот. Его брюки с белоснежной рубашкой были нещадно испачканы землей, пот струился по спине, но это его волновало меньше всего. В душе потихоньку закрадывалось сомнение в словах Лоу. Может мужчина имел ввиду какой-нибудь другой дом? А может просто хотел причинить Еве душевную боль, вот и ляпнул про смерть матери. Но тогда остается открытым вопрос: куда могла пропасть Сара Стоун.

В кармане завибрировал телефон. Дарен, чертыхнувшись вонзил поглубже лопату и тут же замер как вкопанный, забыв про все на свете, в том числе про надоедливую вибрацию надрывающейся трубки. Она воткнулась во что-то твердое. Похолодев, вскинул на отца вопросительный взгляд. Адам молниеносно кинулся к сыну и они, теперь вдвоем, ринулись руками разгребать землю.

В тусклом свете единственной лампочки обнажились кости, завернутые в когда-то белую ткань.

— Все! — резко накрыл грязной ладонью руку сына старый вояка. — Теперь нужно вызвать копов…

41

Под вечер девушка смогла подняться с кресла. На трясущихся ногах она с трудом добралась до окна и повисла на подоконнике. Хотелось, распахнув створки, жадно вдохнуть полной грудью прохладный свежий воздух. Аж на миг показалось, как она чувствует его приятное покалывание в носу. На деле же получилось лишь упереться лбом в прохладное стекло.

За окном смеркалось. Небольшой вымощенный плиткой дворик чуть присыпан снегом.

«Снег!»

И огорожен высоким каменным забором с колючей проволокой, уложенной поверху крупными кольцами. Через такой при всем желании не перелезть без лестницы и специального оборудования, а с другой стороны, еще надо умудриться приземлиться, не поломав ноги. Какой смысл? В больничной рубашке далеко не убежишь. Обреченно вздохнула. Придется положиться на милость бесчувственной судьбы. Позади чуть слышно скрипнула дверь. Ева затравленно оглянулась, встречаясь с холеным мужским лицом. Замерла не в силах побороть зарождающуюся панику в сердце.

— Вижу вы, наконец, очнулись, — сосредоточенно произнес «Заведующий», заходя в палату. — Присаживайтесь, — услужливо пододвинул кресло. Ева отрицательно мотнула головой, продолжая цепляться дрожащими пальчиками за подоконник. — Лучше сядьте, у нас предстоит довольно долгий разговор.

Девушка, чуть помявшись, рухнула обессиленно в кресло. «Заведующий», кивнув сам себе, достал фонарик, посветил в зрачки, постучал по коленкам и устремил проницательный взгляд на съежившуюся пациентку:

— Как самочувствие? — участливо буравил цепким взглядом бескровное личико.

— Ск… — после длительного молчания голосовые связки не смыкались. — Сколько я здесь? — осипшим голосом с трудом прошептала.

— Неделю. Еще вопросы? — присел на край ее койки. Ева неопределенно передернула плечами. — Хорошо. Теперь перейдем к делу, — хлопнул по своим коленям. — Следы от побоев почти сошли, сотрясение мозга прошло без каких-либо серьезных последствий. Но меня больше волнует ваше психическое состояние.

— Что с ним не так? — произнесла бесцветным голосом, пожимая плечами. После всего пережитого, Ева уже не верила в то, что кто-то захочет добровольно ей помочь. Тара Рид пять лет дела заинтересованный вид, пытаясь излечить. От чего только? Дарен, узнав желанную правду о своей невиновности, получил ее тело, теперь ему нет необходимости с ней возиться. Лоу? Она не знает где ее мучитель и что с ним стало. Да какая теперь разница? Лишь бы больше с ним не пересекаться. Родных нет. Друзей нет. Нет никого, кто бы вспомнил про нее. Длительная жизнь затворницы свое сделала.

— А вы считаете с ним все в порядке? — приподнял вопросительно одну бровь.

— Это имеет значение? Я не первая и не последняя кого насильно лечат, — показала пальчиками на последнем слове кавычки.

— Так… — протянул руку, дотрагиваясь до ее ладони. Ева с удивлением обнаружила, что ничего не ощущает. Наверное, еще не до конца отошла от медикаментозной «спячки». — Я весь день посвятил изучению истории вашей болезни, пытаясь вникнуть в самый корень. Сказать по правде, был шокирован вашей трагедией с назначенным в последствии лечением.

Девушка, закатив глаза, тяжко вздохнула:

— Трагедией? Мой лечащий врач Тара Рид считает я все выдумала…

— К ее методу лечения лично у меня много вопросов, — потер подбородок. — Вы потеряли память после изнасилования в двенадцать лет, пытались покончить жизнь самоубийством… — тихим голосом продолжил копаться в грязном прошлом.

— Немного поправлю вас, — перебила, переворачивая запястья к верху. — Я не пыталась покончить жизнь самоубийством. Тот, кто меня изнасиловал, хотел, чтоб это выглядело как попытка свести счеты с жизнью, а на деле