– Не трудись, восемнадцать ей было. Только исполнилось, перед самой смертью…

– Ни хрена себе! И кто же ее? За что?

– А ни за что! Просто троим взрослым дядям вдруг взбрело в голову поиметь девчонку, чистую, наивную… Знаешь, я много раз думала о сестре и считаю, что она была по-настоящему святой: работала, читала добрые книжки, шила, мечтала… Она даже почти никогда не ругалась и никого не судила… Жила честно и ждала свою любовь – чистую, верную… А дождалась троих сорокалетних подонков, которые заманили ее в лес, изнасиловали, издевались, потом задушили и утопили…

У Антона расширились глаза от ужаса. Он смотрел на Стеллу, не в силах перебить, а она вдруг решила рассказать ему все. Как они дружно жили с сестрой, какой она была и как ее убили – все в подробностях. Как потом полицейские решили не наказывать этих нелюдей, посчитав их вину недоказанной.

– Подожди… Так те мужики, за которыми ты следила… – Антона вдруг озарила догадка, он даже схватил подругу за руку.

– Да, это были они. Знаешь, я думаю, эти гады просто откупились, у них денег – до хрена и больше! Я действительно следила за ними и, знаешь, что выяснила? Они – коррупционеры! Я по «ящику» передачу видела, это именно так называется. Они взятки брали – пачками, портфелями! У них – шикарные квартиры, и машины-иномарки, и дачи, и мебель дорогая… Жены, любовницы… Они и по заграницам ездили… Вот скажи, Антон: чего этим уродам не хватало? Грохнули девчонку ни за что ни про что, откупились и жили себе дальше припеваючи. Их даже совесть не мучила, представляешь?!. И тогда я решила сама покарать их. Должен же был кто-то это сделать! Не должно быть так, чтобы такое страшное преступление сошло мерзавцам с рук!..

Антон слушал ее, разинув рот. Похоже, он не ожидал такого поворота событий.

– Наташа! Ты… ты такая сильная! Я тобой восхищаюсь! – наконец выдал он с чувством.

– Правда? Ты говорил, что, окажись ты на моем месте, сделал бы то же самое…

– Да, я убил бы…

– Вот видишь! Мне кажется, каждый поступил бы так же. Есть вещи, которые нельзя простить, забыть, сделать вид, что ничего не произошло, и жить спокойно дальше.

Стелла почувствовала, что ей стало трудно дышать, и потянулась к сумке за сигаретами. Достала из пачки одну, закурила, протянула пачку Антону.

– Так тот урод в загородном клубе – твоих рук дело? – снова ужаснулся Антон.

– Моих. Он душил мою сестру, и я тоже задушила его… И потом, они ее все насиловали… Ну, как это тебе сказать? Извращенным способом. Поэтому я отрезала им… кое-что и запихивала в рот.

– А с кем ты еще поступила так же?

– Да был один подонок… Его, наверное, пока не нашли. Я заманила его в такое глухое место… Так получилось, он далеко и глубоко… Но подробности не выпытывай, все равно не скажу.

– Наташ, а теперь, когда эти уроды сдохли, что ты будешь делать?

– Подожди, как это «сдохли»? Сдохли, да не все. Остался еще один… И знаешь, я думаю, он у них – самый главный! И это даже хорошо, что он из этой поганой троицы остался последним: пусть еще его страхи помучают перед смертью, а я растяну для себя это удовольствие… Так приятно осознавать, что твой враг страдает!..

– И кто же это?

– А тот гад, который в имущественном комитете работает. Ты не представляешь, Тошка, какие он деньги просит только за то, что дает разрешение занять помещеньице поудобнее! С меня, например, сто тысяч запросил, и это еще как «со своей»! А сколько таких предпринимателей у него за день?! А за месяц?!. Вот откуда у него и дача шикарная с бассейном, и еще одна квартира, которую он собирается покупать за пять «лимонов»… А уж сколько девчонок он к себе в постель уложил – счету нет! Пользуется, гад, тем, что они ему отказать не могут.

– Вот сволочь!.. Подожди, а как девчонки-то соглашаются на такое?

– Соглашаются… Помещение нужно, вот и…

Антон доел пирожок, Стелла протянула ему кухонное полотенце, захваченное из дома, и он тщательно вытер руки.

– Знаешь, что, Наташа? Я буду тебе помогать, вот!

– Спасибо, только ты и так помогал мне…

– Нет, теперь я буду делать это осознанно. Ты права: таких гадов надо убивать – мир без них будет чище. В общем, я решил… Говори: чем я могу тебе помочь?

Стелла посмотрела на Антона с грустной улыбкой.

– Хороший ты, Тошка, нет, правда, хороший… Я так рада, что познакомилась с тобой! Что бы я без тебя делала?!

– Значит, я тебе нравлюсь? – обрадованно спросил парень, почесав свой веснушчатый нос, который обгорел на солнце и облупился.

– Нравишься.

– А ты вышла бы за меня замуж?

Стелла посмотрела на него удивленно. Замуж ее звали впервые, и это было, конечно, очень приятно, но… В глубине души она понимала, что когда парень нравится – это одно, а любовь – это все-таки другое. Антон ей всего лишь нравился, назвать чувство к нему любовью она не смогла бы. Он хороший, наивный, добрый… Но спала она с ним только потому, что так хотел он, а ей это было просто выгодно: у Антона была машина.

– Так вышла бы?

И зачем, интересно, он настаивает? Сказать ему, что нет, не вышла бы, значит обидеть. Врать тоже не хочется: парень он хороший и помогает ей, зачем огорчать человека? И как некоторые не понимают, что своими прямыми вопросами ставят других в тупик?!

– Знаешь, Антон… Мне сейчас как-то не до того… Нет, конечно, тебе спасибо, но…

– Понятно! – усмехнулся таксист, опустив голову.

– Ну что тебе понятно? Я же не сказала «нет». Просто мне сейчас надо разобраться с последним душегубом, а там видно будет. Давай перенесем этот разговор на потом.

– Давай перенесем.

Они посидели некоторое время молча. Стелла посмотрела на небо: по нему плыли легкие пушистые облачка, и солнышко было такое ласковое и совсем не жаркое. Лето постепенно клонилось к закату, вон и лесок, что рядом с кладбищем, чуть тронут желтыми и красными оттенками. Они с Беллой часто ходили в него, пока у них еще не было кафе. Это потом им было до жути некогда… В лесу они, помнится, собирали грибы, которых год от года почему-то становилось все меньше, а Белла собирала еще и красивые листья и потом засушивала их в своих книжках. Она, Стелла, еще смеялась тогда над ней: зачем тебе какие-то листья? Разве можно их пожарить или испечь с ними пирожки? А сестра все равно собирала их и сушила, а зимой доставала и раскладывала на столе, потом подзывала Стеллу и говорила: «Смотри, сестрица, как здорово! Правда, листики очень красивые? Вот этот желтенький – как цыпленочек…» А Стелла смеялась над ней: «Нашла чем любоваться! И что тебе от этих сухих листьев? Может, в суп их положишь?!»

Какая она все-таки была дура! Вот Белла умела во всем видеть прекрасное, в этом она была похожа на их отца. А они с матерью всегда славились своей практичностью. Если чего-то нельзя было использовать в хозяйстве, так, стало быть, эта вещь – бесполезная, считали они, и тратить на нее время не стоило. Мать даже гордилась своей рациональностью и называла это «смотреть на вещи трезво».