Он сказал испуганно:

— Письмо?

— Ах да, — ответил я. — Приказ настолько важен, что передашь на словах.

Он ринулся к коню, с разбега прыгнул в седло и умчался, с каждым мгновением набирая скорость. Я вздохнул и повернулся к своему арбогастру, но вздрогнул всем телом: в двух шагах из ниоткуда появился высокий человек в плаще до земли и с надвинутым на лицо капюшоном.

Я сплюнул сердито, Бобик отпрыгнул в удивлении, никогда не видел от меня такого странного поведения.

— А ты чего молчишь? — сказал я раздраженно. — Не видишь, что Хреймдар меня чуть заикой не сделал?

Хреймдар откинул капюшон на спину, лицо улыбчивое, но в глазах изумление.

— Я так старался, чтобы меня никто не узнал, — проговорил он, — и как это вы?.. А ваша собачка меня просто помнит, как друга.

— Я мог бы с перепугу склеить ласты, — сказал я сварливо, — как ты здесь оказался? Снова мне что-то грозит?

В нашу сторону направились воины с обнаженными мечами, я помахал им рукой, и они направились обратно.

Хреймдар покачал головой.

— Нет, ничего. Во всяком случае, намного меньше, чем если бы оставались где-то во дворце, где не только защита, но и тайные лазейки, о которых часто не знают сами хозяева.

— Это мне уже знакомо, — пробормотал я. — Так почему здесь? Я уж и не спрашиваю как.

— Вы мудрый человек, — сказал он одобрительно, — несмотря на молодость. Правда, ваша мудрость, не в обиду будь сказано, заслуга вашего окружения, как я понимаю, где вы воспитывались.

— Обижаете, — сказал я.

Он развел руками.

— Просто до некоторых понятий доходят с возрастом, только с возрастом. И если вы говорите то, что на самом деле поймете, уж не обижайтесь, только лет через двадцать-тридцать, это значит, вы усвоили такие ценности со слов авторитетов, которым доверяете. Ваше высочество, я понял, что вы двинетесь через Бриттию навстречу Мунтвигу, а это значит, вам придется пройти через одно уникальное место, где мне очень хотелось бы побывать…

— Инстинкт исследователя, — сказал я осуждающим тоном. — Тут интересы королевств на волоске, вся судьба человечества на развилке, прогресс можно затормозить, а то и вовсе отбросить в пещеры, а вы все научничаете? Эх…

— Так вы пойдете через плато Синих Голосов? — спросил он.

— Не знаю никакого плато, — ответил я.

— Хотите покажу на карте?

Я спросил заинтересованно:

— А насколько ваши карты точны?

— Увы, — сказал он, — они ничего не имеют общего с… народными.

— А-а-а, — сказал я разочарованно. — В общем, мы спешим навстречу Мунтвигу, как и он спешит поскорее захапать побольше. У нас одни слезы, а не армия, но и Мунтвиг выслал далеко вперед только легкую конницу, что весьма уязвима без смычки с другими родами войск. Что у нас получится, только Всевышний знает. Так что нам будет совсем не до научно обоснованного, хоть и не оправданного будущей моралью грабежа древних могил, если вы это имеете в виду. Пусть они даже и принадлежат к чуждым нам культам.

Я перекрестился, глядя на него требовательно, однако он только наклонил голову, вроде бы из почтения перед Творцом, но креститься не стал.

— Как жена и Берхт? — спросил я.

Он кивнул:

— Спасибо, они в порядке. Я ценю, что вы поинтересовались о них в самом конце. Если я правильно понял ваш вопрос в такой постановке, то семейная жизнь весьма привлекательна, но не настолько, какой казалась, когда я встречался с сестрой королевы тайком, всякий раз рискуя жизнью. Так что все хорошо, жена и ее сын счастливы, а я… могу продолжать заниматься еще и своими исследованиями.

— Вдобавок к семейному счастью?

— Да, ваше высочество. Иначе оно не выглядело бы счастьем. Так мне позволено будет ехать с войском? Я постараюсь затеряться в арьергарде, чтобы не докучать вам и вообще не попадаться на глаза.

— Да-да, — сказал я, — мудрое решение. Ослы и ученые в середину!.. Прекрасная команда, не правда ли?.. Вы будете лететь с нами или вам нужно подобрать коня? Желательно, такого же интеллигентного?

— Ваше высочество, — воскликнул он обрадованно, — вы читаете мои мысли! Увы, лететь не смогу, даже одноразовое применение магии требует огромного ее расхода. Если не по мелочам, конечно… Хорошо бы, конечно, коня. У ваших людей почти сотня заводных.

— Хорошо, — проворчал я. — Эй, Алан! Найди коня сэру Хреймдару!

— Я не сэр, — сообщил Хреймдар.

— Тогда будете хворост таскать, — сказал я, — рыбу чистить и коней поить.

Он проворчал задумчиво:

— Да, что-то в этом сэрстве есть… С другой стороны, лучше хворост таскать и рыбу чистить, чем подставлять голову под чужие мечи или когти огров.

С утра в низинах лиловатый туман, даже солнце смотрит сперва сквозь него, странно огромное и красное, но пока поднимаемся, седлаем коней, короткое утро незаметно переходит в день.

Сегодня едва выехали, Норберт насторожился, начал ерзать в седле. Я быстро проследил за его взглядом, высоко в небе в нашу сторону двигается большая стая птиц, за нею еще одна, побольше, но не это встревожило, как понимаю, чуткого командира полевой разведки.

Еще несколько стай несется ниже, а над самой землей их вообще масса: куропатки да перепелки, им никогда высоко не взлететь, как и толстозадым дрофам, что идут тяжело, как перегруженные медом шмели.

Алан за нашими спинами сказал с удовлетворением и даже как-то игриво:

— А кто это их там гонит, а?

— Типун тебе на язык, — сказал я.

Он спросил обиженно:

— Разве не должна нас охватывать радость при виде приближающегося неприятеля?

— Меня охватит радость, — сказал я, — когда сюда подойдет хотя бы двадцатитысячная армия Шварцкопфа.

Норберт заметил осторожно:

— Мне кажется, еще раньше должны подойти из Турнедо войска барона Максимилиана фон Брандесгерта. Я видел его пехоту нового образца и, скажу честно, впечатлен. Благородный человек взялся за командование простолюдинами — это не столько рыцарский поступок, как христианский, исполненный глубокого смирения.

Алан важно кивнул, я нахмурился и ответил чуточку резко:

— Он уже не барон, а граф, это первое. Второе — он непревзойденный мастер тактики и умелого перестроения войск. Меня мало впечатляют герои, что в одиночку бросаются на стотысячное войско и красиво погибают в первые же мгновения без всякой пользы для моего высочества или хотя бы для Отечества и демократии. Меня впечатляет то, что пехота Макса выдерживала все удары рыцарской конницы, а потом переходила в наступление!