– Ты уверен в этом?

– Я ни в чем не уверен, просто оцениваю обстановку. Или ты с чем-то не согласен?

– Да нет, я согласен с тобой. Просто, как бы это тебе объяснить. Действия бандитов просчитать практически нельзя. Возможно, они и будут пасти Рустама, а возможно, и нет, если уверены в своей полной безопасности. На какой черт им лишний раз светиться, сделав свое паскудное дело «чисто»? Не знаю я, короче. Но давай примем за основу твой вариант. С чего-то нам начинать работу надо? Вот с вокзала и начнем. Только как конкретно?

– А конкретно поступим так! Я и Рустам выходим на вокзале, как положено, открыто. Капитана наверняка будут встречать сослуживцы брата. Им Морозов сообщит о прибытии Шарипова. Короче, нас встретят и повезут или в морг, или домой, это как получится. Твои вещи мы возьмем с собой. Ты же пройдешь в конец поезда и спрыгнешь из него перед остановкой с противоположной стороны. Обойдешь состав и осмотришься вокруг. В это время с такси проблем не должно быть, наймешь частника и проедешь за нами. Я буду держать станцию на вибровызове. Но отвечу только тогда, когда около меня не будет ментов. Затем встретимся, подведем итоги. Но встретимся на стороне. Я сообщу, где именно.

– Не слишком ли ты усложняешь обстановку? Здесь не война.

– Да? А трупы детей и женщин – это результат чего? Мирной жизни? Нет, Петя, в Переславле нам, возможно, придется сложнее всего. Но чтобы найти бандитов и рассчитаться с ними, нам нельзя ни в коем случае расслабляться. Ясно?

– Ясно, командир.

– Посмотри, как там Шарипов?

Прапорщик приоткрыл дверь в купе и произнес:

– Во! Мы думаем, капитан спит, а он, пожалуйста, водочкой балуется. Заходи, командир.

Офицеры присели за стол.

Рустам по-прежнему был мрачен. Он спросил:

– Решили, с чего начать поиск бандитов?

Ответил Гончаров:

– Да.

И поведал то, что предложил сделать по прибытии поезда на вокзал. Капитан согласился:

– Наверное, ты прав. Но думаю, по-серьезному пытаться обнаружить конец ниточки, которая бы со временем привела к мерзавцам, надо будет на кладбище, во время похорон. Кто-то из банды должен там появиться. Убийц, как правило, тянет на могилы своих жертв.

Гончаров взял в руки бутылку водки, разлил ее по стаканам.

– А насчет кладбища, я думал об этом. И обязательно присмотрюсь к толпе, что будет там во время похорон.

А за стеклом проносились деревья и кусты, вовсю светило по-летнему теплое, но уже не такое жаркое, как на равнинах Северного Кавказа, солнце.

Вскоре в купе наступила тишина. Только легкий звон ударяющихся друг о друга стаканов да металлический стук колес нарушали эту тишину.

Гончаров разбудил Власенко в 3.30.

Тот, потянувшись, спросил:

– Пора?

– Пора, Влас.

– Ну, раз пора, то я быстро, в сортир и обратно.

– Давай.

С верхней полки спустился Шарипов.

– Сколько времени, командир? Мои часы встали.

– 3.33.

– Ясно. Спасибо.

– Хоть поспал немного?

– Черт его знает, вроде спал, а вроде бодрствовал.

Майор предложил:

– Может, выпьешь? У меня есть еще литр.

– Нет. Если только перед моргом.

– Решил по прибытии сразу туда отправиться?

– Сразу, наверное, не получится, там тоже свой распорядок. Но если разрешат, то туда.

– Понятно. Тогда чаю?

– Лучше кофе. Я схожу за кипятком.

– Сиди. Сам схожу.

Вадим с Петром вошли в купе одновременно. Влас на удивление быстро успел побриться и, перед тем как выпить кофе, надушился так, словно собрался на конкурс парфюмеров. Гончаров, не выносивший излишне насыщенного запаха одеколона, поморщился:

– Ты что делаешь, Влас? Хочешь, чтобы за тобой по всему вагону шлейф аромата протянулся и указал, где именно ты покинул состав?

На что, обжигаясь глотая кофе, прапорщик ответил:

– Ты всегда предвзято относился ко мне. И скажи, кому какое дело в этом поезде, кто и куда прошел? Ладно, – он поставил чашку на стол, – пошел я. Значит, действуем, как договорились?

– Да! Следи за нами. Увидишь, остановимся, и я выйду из машины, знай – это сигнал для связи.

– Понял. Останавливаюсь в гостинице. Какую посоветуешь, Рустам?

– Да черт его знает? Лучше квартиру сними. Это сейчас несложно.

– Все, вопросов нет. Табельный ствол беру с собой, рацию тоже, пошел. До связи.

– Давай!

Майор проводил прапорщика. Вернулся в купе, посмотрел на Шарипова:

– Пора и нам собираться. Скоро проводник за бельем придет.

Капитан согласился:

– Давай.

В дверь постучали.

Майор открыл.

Заспанный проводник проговорил:

– Скоро Переславль, прошу сдать белье! Вам билеты нужны?

– Нужны.

– Хорошо! Принесете белье, верну билеты.

И пошел дальше по вагону, бормоча:

– Так, кто у нас еще здесь выходит? Парень из шестого купе.

Офицеры собрали постельное белье, майор отнес его проводнику, вернулся с билетами. Капитан за это время выставил на нижние полки сумки и чехол. Спросил:

– Не интересовался проводник, куда третий пассажир из нашего купе делся?

– Нет. Ему, по-моему, вообще все до лампочки. А в купе такой перегар стоит, будто всю ночь пьянствовали. Да так, наверное, и было. Ну, что, капитан, пошли в тамбур. До прибытия пять минут.

– Пошли.

Спецназовцы прошли в тамбур, закурили, ожидая остановки состава у перрона вокзала Переславля. Вышел проводник. Замечания по поводу курения в неположенном месте не сделал, напротив, закурил сам. К ним присоединился молодой парень с чемоданом. Тоже выходит в Переславле. Мимо проплыл железнодорожный переезд, открылся микрорайон, состав резко сбросил скорость, начав маневрировать по путям, выходя к линии, ведущей к главному перрону.

Власенко прошел в самый конец состава. Достал из кармана ключ, накануне «позаимствованный» в купе проводника, когда тот куда-то отлучился. Как только поезд затормозил и пошел вдоль перрона, прапорщик открыл дверь со стороны, противоположной вокзалу. Прыгать пришлось не на асфальт, а между путей. Но это не смутило спецназовца. Очутившись на межпутье, он одним прыжком выскочил на перрон и медленно, руки в карманах брюк, пошел вслед останавливающемуся поезду.