«Сработало», — почему-то без особой радости подумал Барханов, словно предчувствовал, что робот способен обучаться и долго его обманывать не удастся.

Т-191 уже двигался на сержанта.

— А теперь моя очередь, — Барханов, удерживая автомат на вытянутой руке, а сам прячась за деревом, нажал на спуск.

Пули, чиркнув о корпус робота, рикошетом ушли в кусты.

«Ты смотри, не целясь, попал», — Барханов сжался в комок за деревом, приготовившись к атаке.

Пулеметная очередь просвистела совсем рядом. Робот торопливо, если такое определение может относиться к бездушной машине, двинулся к дереву. Теперь сержанту предстояло переключить внимание на себя. Он, лежа на спине, поднял оружие. Но на его неприцельные выстрелы робот уже не реагировал. Скорее всего в его электронных «мозгах» сложилось следующее решение: расправиться с противниками поодиночке.

Сержант перевернулся на живот.

«Ну, иди, иди сюда».

Рохин приподнял автомат и выстрелил — на этот раз прицельно, насколько это позволяла сделать ситуация. Убрать оружие он не успел. Пулемет мгновенно развернулся на кронштейне, полыхнул огнем. Автомат буквально вырвало из руки сержанта. Покореженное оружие отбросило метров на пять.

Барханов, оценив ситуацию, открыл огонь, на какое-то время переключив внимание робота на себя. Но стоило сержанту проползти два шага к своему оружию, как машина-убийца развернула пулемет в его сторону.

— Не высовывайся, — крикнул Барханов.

Робот словно раздумывал — за кого приняться в первую очередь. С еле слышным жужжанием пулемет поворачивался. Воспользовавшись этим, Рохин схватил за ремень и дернул автомат на себя. Но оружие было изувечено — затвор заклинило намертво.

Завращались катки, зашуршали траки. Робот буквально мчался к укрытию сержанта. Понимая, что медлить больше нельзя, Рохин сорвал с пояса осколочную гранату, вырвал чеку, бросил, вжался в землю. Полыхнул взрыв.

Барханов видел, как робота подняло взрывной волной и тут же опустило боком на мох. Гусеницы беспомощно «месили» воздух. Камеры дергались на выдвижном штативе, словно в конвульсиях.

Сержант мотнул головой, сбрасывая окативший его песок. Торжествующая улыбка появилась на его лице. Казалось, что все позади и…

Но Рохин недооценил своего противника, позабыв, что имеет дело не с грудой железа, а с высокотехнологичной машиной для убийств, — пулемет выровнялся на кронштейне, камера зажужжала и повернулась в сторону ликующего сержанта. Короткая очередь, и он уже лежал на земле, зажимая простреленную ногу.

— Отползай! — крикнул Барханов, понимая, что Рохин уже не боец.

Робот загудел, «пытаясь» встать на траки, но гусеницы беспомощно наматывали на себя воздух. Казалось, что так может продолжаться довольно долго, как это бывает с перевернутой на крышу игрушечной машинкой — колеса крутятся, а сама она не едет, и пока человек не вмешается, ничего путного из этого не выйдет. Но, в отличие от примитивной игрушки, у робота хватало собственных сил и ресурсов, чтобы справиться с этой задачей.

Электронный «мозг» мгновенно отыскал в слотах памяти нужную программу, активизировал ее — скрежетнули пневмоцилиндры, отбрасывая лючок, еще сильнее завертелись гусеницы и, спружинив в землю специальным штырем с упором, «Т-191» встал на траки.

«Вот черт, он еще и вставать умеет», — быстро убрав голову за дерево, выругался Барханов, оглянулся. Рохин уже исчез за пригорком.

Оставалось надеяться, что робот последнего его перемещения не заметил или просто про него «забыл». Но бесчувственная машина-убийца, напичканная самой современной электроникой, не заметить, а тем более забыть, не могла. Если цель зафиксирована, то эта цель должна быть обязательно уничтожена. А после ликвидации сержанта следующей его целью являлся Барханов.

«Безоружных раненых он не добивает, — сообразил старлей, — хоть за это спасибо конструкторам».

Робот заскользил по мху, направляясь к дереву, за которым притаился десантник.

«До ближайшего укрытия метров десять. Если побегу, эта жестянка меня подстрелит, если останусь сидеть за деревом, тоже убьет, только чуть позже… Лучше встретить его лицом к лицу», — последняя мысль далась старлею особенно трудно.

Когда робот был совсем рядом, он выпрыгнул из-за укрытия, в полете нажал на спуск. Но вместо треска длинной автоматной очереди оружие отозвалось короткой. Барханов, опустившись на землю, еще раз надавил на спуск, автомат отозвался глухим щелчком, словно был не настоящим, а игрушечным.

«Рожок», — поздно спохватился старлей, вскакивая на ноги.

Зато пулемет робота прозвучал громко и убедительно. Барханов не успел прыгнуть, он дернулся и ощутил жгучую боль в предплечье — все остальные пули утонули в бронежилете. Командир группы неестественно низко согнулся, подобрал под себя ногу и рухнул в кусты. Хрустнули ветки, рядом упал автомат. Барханов замер и затаил дыхание.

Словно бульдозер, уравнивающий горку песка, робот повертелся на месте и подъехал к кустарнику, чтобы «убедиться» в окончательном уничтожении цели. Но тут вдалеке что-то мелькнуло. Это и спасло жизнь потерявшему сознание Барханову. Все внимание робота переключилось на другой объект.

Включился логический анализатор распознавания — одна из камер зафиксировала тепловое пятно. За кустами даже суперсовременная оптика не могла толком «рассмотреть», что это такое.

«Вес около двухсот пятидесяти килограммов. Длина превышает высоту в четыре раза. Температура объекта тридцать шесть градусов», — путем подбора анализатор пытался определить принадлежность объекта.

Пока выяснилось только одно — живое существо, но не человек. Верхний предел живого веса для людей составлял в его памяти — двести килограммов. Из всех животных программа предписывала уничтожать только собак и лошадей.

«Металлические предметы отсутствуют».

Это и довершило дело. «Поняв», что перед ним не человек и оружия не наблюдается, робот поступил так, как предписывала ему электронная программа, — не стал стрелять. К тому же существо не было настроено по отношению к нему агрессивно. Да и объект надолго в кустах не задержался. Но робот был самообучающимся. Неподвижного Барханова он оставил в покое, ведь десантник уже не угрожал его существованию, а поскольку в памяти не нашлось аналога объекту, весившему более двухсот килограммов, то он просто «обязан» был выяснить для себя, с кем столкнулся. Будь он живым, объяснил бы это для себя как простое человеческое любопытство — сбор информации с прицелом на будущее.

Робот пришел в движение и устремился вслед за тепловым пятном. Гусеницы с легкостью пронесли его сквозь кустарниковую поросль, подняли на горку, и он запетлял среди деревьев. Логические анализаторы и камеры передавали информацию в электронный «мозг», тот моментально ее обрабатывал и высчитывал кратчайший путь до объекта. Но робот не гнался за целью, а шел на опережение, чтобы подстеречь его в наиболее выгодной для наблюдения точке.