– Попробую – пообещал Николай.

– Не надо пробовать – погрозил ему пальцем начальник – Надо сделать. И вот еще что… Вы вообще там по сторонам поглядывайте. Кроме невеселого леса и упомянутого вяза там и других потенциально нехороших мест хватает. Пара старых разрушенных дворянских кладбищ, одно Строгановых, другое Голицыных, на которых даже Хозяина нет, так называемая «чертова мельница», «ведьмин круг» в правой части парка. Нет, Евгения, я сейчас не о грибном месте говорю, а о кое-чем другом. И самое главное – Кузнецов холм и прилегающие к нему гиблые овраги. Туда непосредственно вам точно лучше без нужды ночью не соваться, ибо молоды вы ишшо для таких мест. В совсем уж старые времена, по слухам, там жертвы Чернобогу приносили. Правда это, нет – без понятия, но в том веке сам как-то раз видел над ними багровое зарево. А оно уж точно ничего хорошего не предвещает.

– Вот так вас послушаешь, вообще в парки ходить расхочется – заявила Евгения – В смысле не по работе, а с развлекательными целями. С молодым человеком погулять, ваты сахарной поесть.

– Так если гулять, где положено и в определенные администрацией парка часы, с тобой ничего не случится – возразил ей Ровнин – Кузьминки замечательный парк, один из лучших в городе, и в плане развлечений, и в плане безопасности. А что до перечисленных мест… Знаешь, если в любом другом месте начать шнырять по старым дворянским погребальным склепам и тянуть в рот все, что на земле растет, то хорошего точно ждать не придется.

В парк оперативники прибыли уже в сумерках, предварительно реализовав в одном из кафе на Сухаревке устремление Мезенцевой набить желудок до предела. Да, собственно, раньше там делать было и нечего, поскольку раньше десяти часов вечера Аграфену ждать не стоило. Ну, а на улице, несмотря на наступившую весну, особого тепла не наблюдалось, с заходом же солнца и вовсе начало казаться, что в город снова вернулась зима.

Вяз, который то и дело всплывал в рассказах Ровнина, на самом деле выглядел мощно и зловеще. Старый, высокий, раскидистый, с толстенным стволом, он мрачным исполином нависал над замерзшей гладью пруда. Ну, а недалеко от водоема ребята разглядели весьма симпатичное здание постройки девятнадцатого века, надо думать ту самую Померанцевую оранжерею.

– Невеселое место – прислонилась плечом к узловатой коре вяза Мезенцева и сунула в рот шоколадную конфету – И дерево такое… Зловещее, что ли. И народу совсем никого. Понимаю, что зима, но хоть кто-то тут ходить должен?

– Сама себя так настроила, вот и мерещится тебе всякое – отмахнулся Николай – А что до публики… Будний день на дворе. Вернее, вечер. Опять же – вся развлекуха на главных аллеях. Там тебе и кофе горячий, и булочки, и пончики, и музыка, и все остальное. А тут только холод и тишина. Блин, как же ноги мерзнут! В следующий раз на подобное задание в валенках поеду, как Аникушка советовал. Лучше забавно выглядеть, чем потом ко врачу бегать.

Прошло еще добрых минут сорок, прежде чем оперативники разглядели в окончательно сгустившейся темноте ковыляющую вдоль берега пруда невысокую девичью фигурку.

– Вот вы меня за дуру держите, а я все правильно делаю – шепнула Мезенцева Николаю.

– Ты о чем? – уточнил оперативник, вглядываясь в темноту.

– О том. Я сроду на всю эту парково-уличную романтику не велась, тем более в осенне-зимний период. И вот была охота этой дуре задницу себе тут морозить? Нет парк хороший, спору нет, но холодно же! Будто в Москве кафе и фудкортов мало.

– Мезенцева, ты лучшего времени на подобные беседы найти не могла? И потом – когда это ты на свидания ходила? Не помню такого за последний год ни разу.

– Можно подумать, я перед тобой отчитываться стану – возмутилась девушка – Моя личная жизнь – она только моя.

– Цыц – велел ей Нифонтов – Вон и Груня появилась, не хватало только ее спугнуть.

И правда, за спиной невысокой блондинки, которая уже почти добралась до проклятого дерева, легко можно было различить призрачно-голубую стройную фигурку, которая никем другим, кроме как основным фигурантом сегодняшней ночной операции, оказаться не могла.

– Разлучница! – метнулся голос призрака над пустой зимней аллеей – Вольно же тебе было парней от суженых уводить, а? Ну ничто, теперь ответишь за свои ковы! Ой, ответишь! Сама себе судьбу выбрала, возгря худосочная!

– А кто такая возгря? – озадачилась Мезенцева.

– Не знаю – Нифонтов ткнул ее в бок – Тихо ты! Лучше глянь туда.

– Ну нефига себе! – охнула его напарница – Это как так? Ведь к нему никто не подходил?

И было чему удивиться. Просто на одной из нижних веток старого вяза болталась веревка с петлей, которой там точно еще минут двадцать назад не было. Причем не призрачная, а самая что ни на есть настоящая, реальная.

– А вот хрен знает! Все, она башку в петлю нацелилась совать, пора!

И правда, девушка, ни говоря ни слова в свое оправдание, встала на высоко выпирающий из земли корень вяза, и покорно собралась надеть веревку на шею. По ее бледным щекам струились слезы, губы шевелились, но руки, не останавливаясь, делали свое жуткое дело. Да и вообще, похоже, что миниатюрная блондиночка окончательно покорилась судьбе и сейчас попросту прощалась с жизнью.

Этого момента оперативники и ждали, как бы жестоко подобное не звучало. Нельзя было раньше вмешиваться, так Ровнин сказал. Если нарушить ход событий до того, как жертва встанет на грань жизни и смерти, то результат не воспоследует. Нет, конкретно эта девушка уцелеет, но Груня в небытие не уйдет, и уже на следующую ночь продолжит свои гибельные забавы. Причем в следующий раз с ней управиться станет куда сложнее, поскольку раздражена она будет больше обычного. Призраки вообще благодушием не отличаются, а если им еще и мешать постоянно, то добра точно ждать не следует.

– Давай-давай! – велел призрак своей жертве, уперев кулачки в довольно-таки крутые бока – Что зыркаешь, подлюка? Это не я у тебя дружка сердешного увела, ты сама постаралась! Вот и поделом тебе! Ну, надела петельку на шею? А теперя…

– Тебе не совестно? – громко гаркнул Нифонтов, выйдя из-за вяза – Аграфена, ты что творишь, а?

– Ты еще кто таков? – уставилась на него давно мертвая девушка – С чего мне мешать вздумал? Я в своем праве!

– Нет у тебя такого права, чтобы безвинных девиц губить! – возразил ей Нифонтов – И ни у кого нет.

– Безвинных? – взвизгнула Груня – С чего это змеюка подколодная безвинной стала, а? Она моего Степушку к себе подманила и с ним, значит… Безвинная!

– Степушка твой давным-давно в могиле лежит – резко сменил тон с резкого на мягко-душевный Николай – Как и ты сама. И ждет он тебя там, наверху, который год, только ты все не идешь да не идешь. И, похоже, не дождется ввек.

– Ты о чем речи ведешь? – снизила градус визга и Груня – А? Не понимаю я тебя! Кто умер? Где Степан меня ждет?