— Вот! — с довольным видом подытожил он, любуясь своей работой. — Я конечно не магдок, но на фермерской практике мне часто приходилось перевязывать лошадей…

Я поспешно опустила рубашку и скрипнула зубами. Кобылой обозвали!

— На людях тебе ещё тренироваться и тренироваться, чесслово, — пробурчала я, стараясь несильно морщиться от тупой боли в боку. — И… это…

— Спасибо? — подсказал Иван, приподняв лохматые брови.

— Спасибо? Щас! — сухо рассмеялась я, с подозрением посматривая на зоомага. — Где тебя так долго носило? Где ты был, пока я тут полтора часа кровью истекала? Заснул что ли? Ты видел Татьяну? Она одна была или с кем-то? Почему отпустил её?..

— Джо, подожди! — Иван выставил обе ладони, словно защищаясь. — Я никого не видел, за всё время из подъезда никто не выходил. Зашла только какая-то парочка… Я забеспокоился, что ты так долго, решил тоже зайти — посмотреть…

— А домофон? — с подозрением спросила я.

— Так я же говорю, парочка заходила в дом, я увязался за ними. Сказал, что слишком долго клиента жду, хочу поторопить. Потом прошёлся по этажам, смотрю — дверь нараспашку. Заглянул, а ты плаваешь в луже крови…

Я вздохнула с некоторым облегчением и недовольно слизнула выступившую кровь на запястье. Ворчливо попросила:

— Пластырь дай!

Иван послушно покопался в аптечке. Я задумчиво прилепила светлую полоску на ранку. Преступники могли вылезти в окно на первом этаже. Могли скрыться в любой из этих квартир. Может, всё-таки вызвать полицию? Но при мысли о Климе и его подколках мне стало совсем худо. Ну уж нет! Не отдам я тебе мечи, Клим! Это моя добыча, за которую я заплатила кровью.

— Помоги-ка мне подняться, — попросила я.

Зоомаг с готовностью дёрнул меня за руку, да так, что в плече что-то хрустнуло.

— Ать за ногу! Напомни мне, если я вдруг забуду, никогда больше не просить твоей помощи, — пробубнила я, потирая руку. — И заверни мечи в покрывало. Вон, возьми с дивана. Фёкла получит свою кучу звенящих фактов…

Иван сдёрнул коричневую ткань, в воздух взметнулось облако пыли, я чихнула несколько раз подряд. Иван с довольным видом расстелил покрывало на полу, звякали один за другим падающие в середину мечи.

— Осторожно, острые, — предупредила я и снова чихнула. — Обмотай побольше, чтобы не прорезалась ткань…

Огляделась: увы, лампы здесь спрятать абсолютно негде. Всё на виду. Я похромала в коридор и заглянула в старенькую прихожую. Сверху торчал обрывок серой тесёмки. Я машинально потянула на него, двери антресолей распахнулись, на меня повалились пыльные коробки. Я закричала, пытаясь закрыть голову руками. Коробки оказались довольно тяжёлыми, больно били по плечам и с шумом перекатывались по полу.

В дверях мгновенно возник Иван, глаза его горели, в руке блестел один из мечей. Я уселась на коробку и хмыкнула:

— Кажется, я нашла лампы… на свою голову.

Иван оценил масштабы и подмигнул:

— Сама нашла, сама и потащишь!

— Чесслово, — возмутилась я. — Ничего, что я ранена и почти что в обмороке?!

Иван усмехнулся:

— Не считая жуткого пятна, выглядишь ты неплохо!

— Ничего себе, комплимент, — проворчала я.

— Ну, мы не на свидании, чтобы комплименты отвешивать, — рассудительно заметил Иван, собирая коробки одна на другую.

Я хлопнула себя по лбу:

— Свидание! Я совсем забыла, что у меня свидание сегодня… да ещё целых два!

— Забей, — отозвался Иван из комнаты, зазвенели собираемые в кучу мечи. — Ты же раненая, я ничего не перепутал?

— Не могу, — мрачно ответила я, посматривая на часы. — Это для дела надо. Вань, где мне быстро достать приличные шмотки? А то у меня из одежды только кошмарный свитер остался. Давно хочу скормить его моли, да та тоже чурается ведьмовской вязки…

Иван появился в дверях, на его спине качнулся большой коричневый куль, на груди крест-накрест перевязи, на лице широкая ухмылка.

— Зачем моль разводить? Отдай его Грызу. Парень за час из него лоскуты нарежет когтями… и у тебя будет такой модно-драный прикид, что все красотки удавятся от зависти!

Я усмехнулась, а зоомаг осторожно присел на корточки и приподнял четыре коробки, установленные одна на другую.

— Эти две сможешь унести? — сухо уточнил он.

Я аккуратно опустилась, стараясь не тревожить рану, и обхватила оставшиеся коробки.

— Нормально.

Иван кивнул и медленно двинулся к двери. Я последовала за зоомагом, рассматривая куль на его спине. Сквозь коричневую ткань почти у самой шеи поблёскивало железо. Бугры от рукоятей оттягивали ношу вниз.

Ступеньки давались мне с трудом, полутьма подъезда давила на нервы, в тусклом свете, продирающемся сквозь замызганные оконца, клубилась пыль. Я испуганно покосилась на приоткрытые двери, ожидая, что в любой момент может выскочить Татьяна или тот неизвестный, который… Интересно, что же он со мной сделал? Никогда не ощущала ничего похожего. А уж пыток в своё время пришлось испытать столько, что вспомнить страшно…

Руки задрожали, коробки покачнулись. Я обеспокоенно прислонилась к стене, удерживая их. Иван обернулся, взгляд его обеспокоенно скользнул по моему лицу. Приступ паники опять накрыл меня крайне не вовремя.

— Ты в порядке? Побледнела-то как! Тебе срочно шоколад нужен, чтобы потерю крови компенсировать. Кило, не меньше. Говоришь, на свидание пойдёшь? Требуй сладкого, да побольше…

Я едва заметно пожала плечами. Может, Иван прав? Ну его, это свидание. Всё равно душа не лежит к шпионажу. А как про Захара вспомню, так сама готова отправиться к Грызу в лапы. Пусть котяра нарежет меня на лапшу, чтобы уж точно дома осталась. В ушах зашумело, темнота чуть отступила, я кивнула зоомагу: мол, всё в порядке. Мы снова побрели вниз по ступенькам.

Запах мочи и хлорки сгущался, я уже едва могла дышать, переставляла ноги и молила небо, чтобы эта мука закончилась как можно скорее. Скрипнула дверь, в лицо моё опалило жаром. Вроде дело к вечеру, а прохладнее ничуть не становилось. Я устало прислонилась к стене дома, наслаждаясь более-менее свежим воздухом.

Когда голова перестала кружиться, я приоткрыла глаза. Ко мне шёл Иван, руки его уже были свободны. Только он принял две оставшиеся коробки, как с дороги послышалось судорожный скрип колёс, канареечного цвета машина вдруг подорвалась с места и помчалась напрямую через зелень газонов. В стороны с визгом и протестующими криками разбегались возвращающиеся после занятий студенты.

Коробки выпали из опустившихся рук Ивана, он, совершенно позабыв о ноше, схватился за голову. Раздался звон разбитого стекла. Одна коробка раскрылась, по асфальту, с лязганьем, покатилась металлическая трубка. Я осторожно присела на корточки и приподняла смятую картонку.