«Я хотела бы, чтобы ты был с нами, папа», — писала дочь. Граф горько усмехнулся. Пустая любезность, одна из тех, которым он сам научил ее.

— Ты проводишь с Сибиллой больше времени, чем со мной, — однажды заметил Карло. В этот день Сюзанна и ее юная английская подруга несколько часов совершали верховую прогулку по зеленым холмам острова.

Смущенная Сюзанна сидела за туалетным столиком и расчесывала перед зеркалом волосы. Она каялась и обещала впредь уделять больше внимания мужу и меньше — Сибилле, которую, по ее мнению, Карло недолюбливал.

— Сибилла в конце концов превратится в одну из тех эксцентрических особ, что курят сигары и живут в одной квартире с компаньонкой женского пола и сорока кошками. Вроде Гертруды Стайн.

— Бог с тобой, Карло! Как бы я ни восхищалась Гертрудой Стайн, для Сибиллы такое сравнение оскорбительно. Она привлекательная девушка, у нее такой изысканный вкус…

— Господи, да ты уже говоришь совсем как она! Наверняка вы сидите и рассуждаете о Фрэнсисе Бэконе или… скажем, о Шопенгауэре — кажется, именно о нем она вчера вечером прочла нам целую лекцию?

— Карло, неужели ты забыл? Сибилла удивительно хорошо изложила теорию о духе насилия в двадцатом веке. В современном искусстве это очень важная тема.

Карло изобразил раскаяние:

— Да, как же я мог забыть самый скучный обед в моей жизни?

— Ты просто невозможен, Карло! Почему ты ревнуешь меня к ней?

— Я не ревную, дорогая, — возразил Карло, глядя, как плавно двигается рука жены и как струятся по плечам ее мягкие рыжие волосы. — Но я бы предпочел, чтобы у тебя была менее претенциозная подруга. — Раздраженный своей глупой ревностью и необъяснимой симпатией жены к Сибилле, граф пошутил: — Вот уж никогда не думал, что буду страдать от ностальгии по Бонни Биддлу и кузинам Дюпон. Но те хоть не разглагольствуют об искусстве.

— Сибилла еще очень молода, Карло, но она серьезная и талантливая девушка. У нее самые высокие устремления. Она надеется стать такой же известной художницей, как Кассатт. Я ею восхищаюсь. Ты очень несправедлив. У Сибиллы нет ничего, кроме одаренности и смелости.

— Ничего? — усмехнулся Карло. — У нее есть ты.

Сюзанна удивленно посмотрела на него. Ее бравада исчезла. Сейчас она походила на ребенка, заблудившегося ночью в лесу. Карло отказывался верить своей ужасной догадке. Но взгляд Сюзанны и ее молчание объяснили ему все — долгие отлучки, странную вялость в постели, попытки доставить ему удовольствие другими способами. Увидев в глазах жены подтверждение своим подозрениям, Карло подумал о том, многие ли догадываются об истинной природе ее дружбы с Сибиллой.

Сюзанна снова начала расчесывать волосы, и они закрыли ее лицо.

— Прости, дорогой, я причинила тебе боль. — Голос сладкий как мед. — Если тебе так неприятна Сибилла, я не буду ее приглашать. Да, она мне нравится, с ней интересно говорить, поэтому я прощаю ей упрямство и эгоцентризм. Я не хотела тебя огорчать. Не хмурься, дорогой.

Сюзанна подошла к нему. Карло очень хотелось ей верить. Руки жены ласкали его, губы пьянили сладкой ложью поцелуев.

Стоя у выходящего на море окна застекленной веранды клуба Лайфорд-Кэй, Карло вдруг понял, что больше не может притворяться.

Далеко, почти на горизонте, виднелись огоньки яхт. В другом конце веранды леди Джейн и писатель Конверс Арчер устроили прием для узкого круга членов клуба — богатых европейцев и американцев, каждую зиму прилетавших сюда играть в гольф.

Сегодня чествовали Арчера в связи с недавним выходом в свет его нового романа. Арчер, как и Сюзанна, был американцем, южанином. Он не скрывал своих гомосексуальных наклонностей. В последнем романе он откровенно описал жестокие гонения, которым подвергся со стороны консервативного Юга. Арчер вышел из рабочей семьи, но ум и неуемная энергия помогли ему пробиться наверх. Его изящный, яркий стиль и рано проявившийся талант привлекли внимание редакторов нью-йоркских журналов. Он усвоил манеры поведения джентльмена времен начала Гражданской войны и носил только белые костюмы. Романы Арчера, адресованные определенной аудитории, пользовались успехом.

Сюзанна и Сибилла, стройные и загорелые, обе в черных платьях, привлекали к себе взгляды присутствующих. Они казались особенными и слишком живыми собравшимся здесь людям. Уверенные в себе и счастливые, эти женщины держались в стороне от других. Обернувшись, Карло обратил внимание на то, что Сибилла интимно поглаживает локоть Сюзанны. Граф почти физически ощутил, как эта ласка наэлектризовала мужчин. Беседа прервалась.

Но потом снова зазвенели стаканы, разговор возобновился, и Карло понял, что это никого не удивило, а только смутило. Все, конечно, и раньше заметили близость этих женщин и наверняка судачили об этом за спиной Карло, щадя его чувства. Но они знали все. Лишь он не догадывался об истинных отношениях своей жены и ее подруги.

Сибилла поцеловала Сюзанну в щеку.

— Почему ты так серьезна, дорогая? — Те, кто стоял поблизости, невольно отвели взгляды. Интимный тон молодой женщины вызывал смущение. Поняв, что на них обратили внимание, Сибилла нарочито громко прошептала: — Пожалуй, дорогая, пора увести тебя отсюда. Бедняжка, как ты только выносишь эту скуку?

На Карло никто не смотрел. Сюзанна отдернула руку и потупила взгляд. Конверса заинтересовала эта сцена.

— О чем вы тут шепчетесь, девочки? — спросил он, погрозив пальцем Сюзанне. Ему весь вечер хотелось поговорить с ней. — Что у вас за тайные планы?

Сюзанна чуть откинула голову. Карло казалось, что она побледнела и осунулась. Он догадался, что скажет жена: она собиралась снова уехать.

— Мне бы хотелось завтра отвезти Сибиллу в Венецию. Она там никогда не бывала.

В комнате воцарилась гнетущая тишина, и все взгляды обратились на Карло. Его подозрения подтвердились: они давно знают его тайну, а теперь ждут, что он собирается предпринять. Граф беспомощно смотрел на жену, вместо того чтобы сказать: «Прекрасная мысль, мы все поедем». Но он словно потерял дар речи.

— Везет вам, девочки, — поспешно проговорил Конверс. — На следующей неделе я устраиваю вечеринку в «Гритти-Палас». Надеюсь, вы примете мое приглашение? А вам, Сибилла, я покажу такую Венецию, какой не знает даже Сюзанна. Восхитительный декаданс! — Он щелкнул пальцами.

Карло не выносил Конверса, коротышку с большой, как у гнома, головой и тонким ртом, похожим на щель. Когда Конверс улыбнулся, его губы отвратительно изогнулись. Граф решил уйти. Направившись к стойке бара, чтобы поставить пустой стакан, он обернулся. Жена исчезла. Карло вышел на залитую лунным светом террасу и увидел ее там. Сюзанна стояла спиной к нему, облокотившись на перила. Она заметила мужа, и он сразу понял, что она ждала не его. Лицо ее вытянулось.

— А, это ты… — протянула она.

— Хорошую сцену устроили вы с Сибиллой!

Сюзанна посмотрела на море.