Ответом было упорное сопротивление. Диггер обернулся, разглядывая улицу. Убежище было рядом. Уютная квартирка, где нет никаких тварей.

Двор впереди не внушал опасений. Движения в нем не наблюдалось, дорога была свободна, двери парадных закрыты.

Вспомнив ловушку, в которую они недавно угодили, Штык вспомнил и реакцию пса.

– Опасно?

Пес беззвучно гавкнул, вернее, приоткрыл пасть.

Штык пристально всмотрелся в пространство впереди. Заметил в нескольких метрах от себя мертвую крысу, лежащую на обочине. Трупик был свежий, в отличие от мертвой птицы, лежащей в метре от крысы. Собственно, если бы не тонкие косточки, оставшиеся от раскинутых в стороны крыльев, принадлежность трупика к отряду пернатых было бы невозможно определить.

Николай не мог отвести взгляд от трупов животных. Что-то настораживало, но он никак не мог сообразить, что именно. То, что останки лежат будто бы на одной и той же невидимой линии?

Штык наклонился над обочиной, зашарил по ней взглядом. Запустил руку во влажный, еще не просохший после вчерашнего ливня чернозем. Загреб рыхлой земли, внимательно рассмотрел. Не найдя искомого, копнул еще глубже, вытянул из земли длинного, толстого червя.

Тот извивался, пытаясь вырваться из пальцев и вернуться обратно в родную среду обитания. Штык вдруг почувствовал себя точно таким же червем, выдернутым чужой волей с родной станции и вынужденным теперь выживать в незнакомой, агрессивной среде.

Вспомнился разговор с Читой. Ведь сам хотел быть диггером и жаловался на спокойную жизнь. Теперь вот вдоволь хлебнул приключений. Дед мертв. Чита с Кристиной, если и живы, черт знает где. Да что уж там, если честно, не очень-то верилось в то, что они дойдут хотя бы до Выборгской. Что же, иногда жизнь бьет тебя в поддых, чтобы ты понял, что раньше все было не так уж и плохо.

Николай сделал несколько шагов по направлению к невидимой линии, отмеченной трупиками крысы и птицы. Прометей сзади завозился, заскулил. Диггер остановился, чтобы не нервировать пса, бросил червя на асфальт.

Упав немного дальше крысиного трупика, червь стал извиваться, будто бы оказался на раскаленной сковороде, забился в судорогах и замер. Штык попятился, отступая к жалобно скулящему Прометею.

Чертова Катастрофа. Во что она превратила город? Как будто бы недостаточно разлитой в воздухе радиации. Николай нервно усмехнулся. Иногда нужна встряска, чтобы понять, что до этого было не так уж и плохо.

Впрочем, город – не человек. Он сильнее и выносливее. Очень хотелось верить, что Питер очнется, встрепенется и поднимется с колен. Год, два, три. Десяток лет, сотня, пусть даже тысяча – плевать. Город обязательно оклемается, пустит в себя людей, заживет прежней жизнью. Тварь со щупальцами из парадной сожгут из огнемета, радиацию обезвредят. Найдут способ, обязательно найдут. А прочая хрень… и с ней справятся. Питер оклемается, обязательно. Лишь бы не война в метро, способная добить остатки человечества.

На волне адреналина и эмоций Штык дотащил Прометея до нужного дома, даже не заметив сделанного крюка. Сил было хоть отбавляй. В парадную он входил осторожно, помня недавний опыт. Хоть и знал, что здесь должно быть безопасно, но ничего не мог с собой поделать. Так, наверное, и вырабатывается чутье диггера. Оступившись на поверхности, и в метро будешь под ноги смотреть.

Самым трудным оказалось затащить обессилевшего пса на шестой этаж. Оказавшись в квартире, Штык из последних сил взгромоздил беднягу на диван. Просто хотелось сделать для него хоть что-то. По-настоящему помочь боевому товарищу он не мог. Судя по всему, удар щупальца перебил позвоночник. Кровь в слюне свидетельствовала о внутреннем кровотечении.

Желая сделать что-нибудь еще, Штык достал флягу с водой. Встряхнул, оценивая запас. Открутил пробку и стал поить пса. Тот очнулся, стал пить быстро и жадно, пока не закончилась вода. Штык потряс над распахнутой пастью пустой флягой, вытрясая последние капли. Сглотнув густую, колючую слюну, в сердцах отшвырнул флягу в угол.

– Все, брат, отдых.

Прометей не возражал. Он благодарно положил морду на плечо хозяина и засопел, провалившись в глубокий сон, зная, что о его безопасности обязательно позаботятся.

Площадь Ленина кишела жизнью. Леониду всегда нравилось это выражение, позаимствованное у Деда. По сравнению с их Выборгской здесь действительно была жизнь, которая крутилась вокруг главного занятия обитателей станции. Продажа медикаментов и оказание медицинских услуг обеспечивали постоянный приток как денежных средств, так и необходимых товаров: батареек, фонариков, противогазов, фильтров.

Чита всегда приходил в восторг, наблюдая быт станции. Мелкие медицинские конторки были расположены в деревянных хибарках. При наличии увесистой горсти патронов в них можно было получить любую услугу – от лечения зубов до вправления грыжи. Небольшой рынок, где залетные челноки меняли свои товары или патроны на лекарства. Крохотная библиотека, в которой стараниями местных диггеров время от времени появлялось что-нибудь новенькое.

Как и на любой станции, где крутились деньги, на Площади, помимо бросающейся в глаза деятельности, осуществлялась и иная, полулегальная. И здесь выражение Деда, имеющее двоякий смысл, подходило как нельзя кстати. Станция действительно кишела совершенно разными, и иногда не очень приглядными формами жизни.

Были здесь торговцы наркотиками и психотропными препаратами, которым просрочка, как утверждали эти хмурые, осторожные мужики, шла только на пользу. Также парень старался держаться подальше от нескольких контор, которые занимались пластической хирургией и с помощью минимального хирургического вмешательства (нескольких аккуратных шрамов или точечных переломов с последующим заживлением) могли кардинально изменить внешность.

– Ну что, мужики, в бар? – Приглашение Косого адресовалось, прежде всего, Леониду.

Пойти в местную забегаловку сталкеры, редко бывающие в Большом метро (так они называли станции за пределами Конфедерации), решили еще во время очистки в санитарной камере.

Чите, несмотря на вялое самочувствие после инцидента с Когнитом, очень хотелось продолжить общение с бригадой в спокойной, уютной обстановке. Особенно после того, как он вырос в глазах спутников благодаря игре в русскую рулетку. Однако умом он понимал, что задерживаться на Площади не стоит. То, что им не встретились веганцы во время побега из бункера, не означало, что зеленые отказались от преследования.

Кристина, чувствовавшая себя в безопасности в метро, и вовсе настаивала на том, чтобы сговориться с местными преступными элементами о ликвидации зеленых, если те все же объявятся на станции следом за ними. Теоретически провернуть это сомнительное дельце не составило бы большого труда. Рюкзак Леонида был полон разнообразного хабара, вынесенного как из убежища Шаха, так и из бункера. Так что средства, чтобы оплатить услуги местного криминального рынка, у них имелись.