рассчитывали на честность участников. Но похоже, Джеральдина всё это время приносила на конкурс десерты, приготовленные матерью. Слишком велик был контраст между предыдущими сложными десертами, выполненными практически идеально, и нынешним беспорядком. Вполне возможно, Джеральдина до этого конкурса никогда ничего не пекла. Но на что рассчитывали родители, посылая её сюда? Аделине, понятное дело, участие в любительском состязании не по статусу. Но это не повод посылать сюда не умеющую готовить Джеральдину. Я задумалась. Неужели они провернули всё это только чтобы мне напакостить? Невероятно! Я снова посмотрела на Джеральдину. И как она будет выкручиваться? Похоже, одной соперницей стало меньше.

Я отвернулась от неё и поставила тесто в печь. Температура правильная, хлеб должен получиться вкуснейшим.

Я обернулась к своей группе поддержки и помахала братьям, те заулыбались. На душе стало легче, но Ричарда до сих пор не было. Это меня тревожило. Теперь я думала уже не о словах его отца, а не случилось ли с Ричардом что-то плохое. Мало ли. Вдруг автомобиль занесло на зимней дороге… Нет, Мирабель, хватит себя накручивать!

Но страх уже пустил корни в моей душе. Я не могла отбросить тревожные мысли, и мрачные картины возможных бед мелькали перед глазами.

Если Ричард не придёт и к окончанию конкурса, нужно будет бить тревогу и идти его искать.

У меня и без того было достаточно поводов для волнений, чтобы прибавлять к ним ещё один, но я не могла не переживать за Ричарда. А его скрытность и любовь к намёкам лишь усиливали моё беспокойство. Он сказал только, что отправился собирать доказательства против семьи Мор.

Как далеко он уехал?

Насколько поиск доказательств опасен?

Если на самом деле случилось что-то плохое, я ведь даже не знаю, где искать Ричарда!

За этими переживаниями прошёл положенный час. Я вынула форму из печи, потом аккуратно извлекла свой Зимний хлеб и положила на тарелку. Внимательно осмотрела со всех сторон и аккуратно проткнула зубочисткой. Её поверхность осталась чистой и сухой, значит, хлеб пропёкся. Почти готово, нужно только украсить.

Я взяла немного зимних ягод и клюкву в сахаре и красиво разложила по тарелке. Измельчив остатки орехов, посыпала вокруг, изображая зимние узоры. Потом отошла на шаг и придирчиво оглядела получившуюся композицию. Неплохо. Пожалуй, оставлю всё как есть. Не нужно забывать, что лучшее — враг хорошего.

Вскоре и миссис Джеймисон достала свой десерт из печи и стала украшать перед подачей. Джеральдина же до сих пор ковырялась. Она открывала печь, доставала свой кекс, потом снова убирала и так повторялось по кругу. Толку от этих действий не было, один вред. Я глянула на её мать. У Аделины Стар было поразительно спокойное лицо. Странно. Очевидно, что у Джеральдины проблемы, почему же Аделина так невозмутима? Неужели не понимает, что такими темпами её дочь проиграет в конкурсе?

Удивительно!

Видимо, нервы у Аделины Стар как канаты. Или… Мне за шиворот словно попал кусочек льда, и я поёжилась. Наверняка семья Мор опять что-то задумала. Поэтому Аделина сейчас так спокойна. Я ещё раз украдкой взглянула на неё. Нет, тут даже не уверенность, а превосходство и триумф. Похоже, у семьи Мор есть план на финал. Мне стало страшно. На всякий случай я подошла поближе к своему десерту. Нельзя спускать с него глаз. Конечно, вряд ли Джеральдина снова попытается навести порчу на мой десерт, как это было в отборочном туре — всё-таки сейчас за нами следит весь город — но осторожность никогда не бывает лишней.

Отведённые судьями два часа почти истекли. Наконец, Джеральдина достала свой кекс и положила на тарелку. Я ощутила горький запах пригоревшей выпечки. Похоже, она передержала кекс в печи. Я бросила взгляд в её сторону. Да, кекс однозначно испорчен. Впрочем, и сама Джеральдина сейчас выглядела не лучше своего десерта. Она была злая и растрёпанная. Лицо перемазано в муке, волосы выбились и торчат в разные стороны, на фартуке пятна, а взгляд готов испепелить любого. Я и миссис Джеймисон переглянулись. Она произнесла одними губами: "Похоже, Джеральдина испортила свой кекс". Я в ответ молча кивнула. По идее мне следовало радоваться, что одна из соперниц провалилась, но на душе было тревожно. Не может всё так закончиться. Это было бы слишком хорошо. Я ещё раз взглянула на невозмутимую Аделину и только укрепилась в своих подозрениях.

В следующий миг стюард ударил в гонг, и мы синхронно поставили тарелки со своими десертами на стол жюри.

— Уважаемые дамы и господа, финальный этап конкурса десертов окончен, — объявил стюард, — сейчас наше жюри попробует изделия конкурсантов, а после объявит победителя. Вы же пока можете насладиться угощениями на площади.

Зрители наградили стюарда апплодисментами, а затем медленно потянулись на выход. Я направилась к своей группе поддержки.

— Ты просто герой, Мирабель! — крикнул Генри, — когда тебе выпало «сожаление», я думал, конец, но ты их всех сделала! Приготовила наш фирменный Зимний хлеб! Ничего вкуснее и быть не может! Теперь ты точно победишь!

— Ага, держи карман шире, — усмехнулась мама, — в таких конкурсах никогда не бывает честных результатов.

После её слов Генри растерял часть своего энтузиазма, но всё равно не сдавался.

— Не правда! Мирабель готовит лучше всех! Эти надутые важные шишки будут ослами, если её не выберут! — сказал он.

— Эй, выбирай выражения, — нахмурился папа.

Генри виновато опустил голову. Я положила ладонь на плечо брата.

— Знаешь, я тоже считаю, что они будут ослами, если проголосуют за кого-то другого, — услышав меня Генри сразу перестал хмуриться и улыбнулся.

Я не удержалась и обняла его. Хотя Генри считал себя взрослым, которому не нужны телячьи нежности, он не стал меня отталкивать.

— Спасибо тебе за поддержку! Ты мой самый преданный болельщик, без тебя я бы не справилась, — шепнула я, прежде чем, выпустить Генри из объятий.

Он смущённо покраснел, но был явно польщён.

— А меня, меня обнять?! Мирабель! — заголосил Сэм, протянув ко мне руки.

Я засмеялась и быстро обняла сначала его, а потом и Колина, хотя тот ни о чём и не просил.

— А где твой жених? Почему он не пришёл? — спросил Сэм, — он тебя больше не любит?

Сэм был маленьким, и к его словам не стоило относиться серьёзно, но меня словно холодной водой облили. Ричард меня больше не любит? Эта мысль, будто острая стрела, пронзила моё сердце. Стало трудно дышать. Я почувствовала, что вот-вот расплачусь.

— У её жениха просто были дела, — раздался за спиной знакомый голос.

Ричард!

Я резко обернулась. Ричард стоял передо мной живой и здоровый,