Хантер не сразу осознает, что приятный аромат не заслуга духов, а персональный запах незнакомки. Он уже сталкивался с подобным, когда навещал помощницу Экрота.

Перед ним волчица.

На этом осознании он морщится и повторяет заказ, а на девчонку старается не смотреть. Хотя делать это крайне сложно, она расположилась аккурат перед его столиком, и с такого ракурса прекрасно видна тонкая талия и то, как волчица закидывает ногу на ногу.

— Что будете заказывать?

— Воду, пожалуйста. — Голос у нее низкий, бархатный, и, судя по тону, она привыкла приказывать.

— Воду? Это шутка?

— Нет. У вас есть «Нуррос»?

Не уверен, что бармен вообще в курсе, что это элитный поставщик минеральных вод.

— «Нурроса» нет, но есть вода из-под крана.

Волчица замирает, и Хантеру кажется, что сейчас она встанет и уберется из этой дыры. Она действительно поднимается, но только для того, чтобы стянуть пальто и сбросить его на соседний стул.

— Хорошо, давайте.

Вырез ее платья настолько глубокий, что обнажает спину едва не до поясницы, и он ловит себя на мысли, что хочет узнать: настолько ли ее кожа мягкая на ощупь, насколько выглядит.

Ловит и мысленно дает себя пинка. Вроде не жаловался на отсутствие секса в своей жизни, а тут залип на какую-то спину. Девчонка хороша, но она вервольф. Пусть даже ее запах такой, что волк внутри него урчит от удовольствия.

Впрочем, залип не только он: трое нетрезвых с другого конца барной стойки тоже заметили волчицу и теперь окружили ее со всех сторон.

— Может, прима желает чего-нибудь погорячее? — предлагает один.

— Мы можем устроить! — поддакивает второй.

— Не интересует, — отрезает девушка.

— Тогда что ты здесь забыла, красавица? — искренне удивляется третий, который с трудом держится на ногах.

Учитывая нюх вервольфов, волчица, наверное, едва не задыхается от перегара, но держится хорошо. Хантеру вообще становится интересно, как она себя поведет.

— Это не ваше дело, — отвечает она. — Оставьте меня.

— А если нет, то что? — Он со смехом кладет ладонь ей на коленку, которую девушка сбрасывает с отвращением и оглядывается в поисках поддержки.

Их взгляды с Хантером встречаются, и это заставляет его снова выругаться, на этот раз тихо вслух. Потому что бармен ушел за стейком, толстяк быстро слинял из паба, оставив оплату на столике, а женщина в углу, кажется, давно уснула в обнимку с бутылкой. Помочь может только он.

Но зачем ему это?

Гораздо интересней будет посмотреть, как она перекинется в зверя и надерет этим мудакам задницы.

Додумать Хантер не успевает, потому что второй мужчина со словами: «Ладно, не ломайся» обнимает волчицу. Которая почему-то не собирается перекидываться.

Приходится выразительно отодвинуть стул.

— Кажется, дама попросила вас уйти.

Мужики поворачиваются к нему.

— А ты кто такой?

— Тот, из-за кого у вас будут неприятности, если вы не выполните ее просьбу.

— У нас? — интересуется тот, кто еще недавно лапал волчицу. — Это у тебя будет проблемы, если не отвяжешься!

Хантер приподнимает бровь.

— Я предупредил.

Парень замахивается, но историк перехватывает его кулак. Руку простреливает болью, и от этого вспыхивает желание повалять придурка мордой по барной стойке. В чем он себе не отказывает, выкручивая ему запястье, и прижимая его к отполированной столешнице.

— Кто-то хочет за него вступиться? — интересуется Хантер, но дружки любителя помахать кулаками, видимо, не собираются испытывать удачу.

— Бесов оборотень! — цедит парень.

Хантер разворачивает его к себе.

— А вот это может сойти за оскорбление. Уверен, что хочешь продолжить в том же духе?

Парень шарахается, когда глаза историка вспыхивают синим цветом, спотыкается о барный стул и летит на пол.

— Эй! — говорит бармен. — Драки в пабе запрещены. Идите на улицу!

— Никаких драк, прим. Ваши посетители уже уходят. — Хантер прищуривается, и друзья подхватывают неудачливого драчуна и шустро покидают паб.

Волчица продолжает сидеть на стуле, но сейчас смотрит на него с неподдельным интересом.

— Очевидно, мне стоит тебя поблагодарить.

— Очевидно, что тебе не стоит посещать подобные места ночью.

— Уже утро.

— Тем более.

Вблизи ее аромат еще более притягательный, и это отрезвляет. Просто потому, что до этого дня самым манящим ароматом был запах Шарлин. Они виделись целую вечность назад, но Хантер все равно помнил его. Этот аромат отпечатался в его памяти.

— Странно, я не чувствую в тебе вервольфа, — говорит она.

— Потому что я не вервольф.

— Тогда кто?

— Это имеет значение?

Она хочет что-то сказать, но осекается.

— Пожалуй, нет.

— Вот и отлично, — усмехается Хантер. Еще она кажется ему знакомой, и в то же время он готов покляcться, что разговаривает с ней впервые. — Благодарности приняты. Хорошего дня.

Он собирается вернуться к своему столику, наконец-то заказать и съесть второй стейк, но незнакомка цепляется за его локоть. К ее счастью, локоть здоровой руки.

— Подожди. Я хочу отблагодарить тебя по-настоящему.

— По-настоящему?

У нее тонкие пальцы, красивые глаза цвета горького шоколада и пухлая нижняя губа, которую она сейчас смущенно прикусывает. Очень легко представить, как он сминает эти губы, как опрокидывает волчицу на стол, задирает короткую юбку и узнает, какова она на вкус, и как громко умеет стонать от наслаждения.

Девчонка настолько симпатичная, что будь она человеком, Хантер бы не стал долго раздумывать, но она волчица. Волчица, которая одна разгуливает по Крайтону в поисках приключений.

Поэтому он накрывает ее ладонь своей и отстраняет от себя.

— Прости, но я слишком консервативен в этом вопросе и не готов принимать такие благодарности от незнакомок-вервольфов. Найди кого-нибудь другого, думаю он будет только рад.

Она вскидывает яростно прищуривается, спрыгивает со стула и шагает к нему впритык.

— Так дело в том, что мы незнакомы? — интересуется. — Или в том, что я волчица?

— И в том, и в другом. Мне прекрасно известно, как волки трясутся над собственными женами, поэтому маловероятно, что кто-нибудь из них отпустил свою вторую половину на поздне-раннюю прогулку. Значит, ты сбежала.

— Я не замужем.