Теперь понятно, почему на вечеринку приехал именно он, и выходит, что дело вовсе не в Одри.

— Самый старый, самый влиятельный и самый опасный?

— Можно и так сказать.

— Клара сказала, что он способен развязать войну, если ты откажешься жениться на его племяннице.

Доминик сводит брови на переносице.

— При всем моем к ней уважении, Кларе стоило держать язык за зубами.

Я узнаю этот взгляд и эту морщинку на лбу. После них обычно из моего ближайшего круга исчезают все, с кем можно поговорить. Вообще все.

— Только не вздумай еще и Кларе запретить приходить ко мне! Как запретил Венере.

— Венера общалась с Бичэмом за моей спиной, а еще причинила тебе боль.

— Тогда мне стоит перестать общаться с тобой, — хмыкаю я. — Учитывая, сколько раз ты делал мне больно.

— Я твоя пара.

— А она моя подруга. С которой мы поссорились, но мне бы хотелось с ней поговорить, — говорю и осознаю, что абсолютно искренняя в своих словах. Я действительно хочу узнать, что тогда произошло: почему Венера приняла сторону Одри и почему сказала то, что сказала. Хочу если не помириться, то хотя бы выяснить все это. — Уверена, что после твоей воспитательной беседы она не станет ничего говорить про Хантера.

Доминик рассматривает меня пару мгновений, но потом все-таки кивает:

— Хорошо. Я передам ей, что ты хочешь ее видеть, и приглашу на ужин.

— Ты сегодня такой сговорчивый, что даже страшно.

— Это плохо?

Я качаю головой.

— Просто непривычно. Вернемся к войне вервольфов. Стоит начинать бояться?

— Нет. Войн между стаями не было больше столетия, и я не хочу подвергать свою такой опасности.

— Тогда как ты собираешься не допустить этого?

— Для начала поговорить. Джейсон влиятельный вервольф, но он не весь совет. Если меня поддержат остальные старейшины, то все сложится наилучшим образом.

— А если не поддержат?

— Тогда возможны варианты.

— Новые битвы, — догадываюсь я.

Доминик неожиданно притягивает меня к себе на колени и бережно обнимает.

— Я сделаю все, чтобы ты и наш волчонок были счастливы. Были в безопасности. Клятва альфы.

— Даже останешься в живых? — спрашиваю хрипло.

— Обязательно. — Он кладет ладони на мой живот, осторожно поглаживая кожу через водолазку. — Ведь тогда я не смогу выполнить свою клятву сделать вас счастливыми. Нас счастливыми.

Я целую его первой, сильно и одновременно нежно, вкладывая в этот поцелуй невысказанные чувства. Всю себя. Целую до тех пор, пока он не перехватывает инициативу, пересаживая меня на стол.

Я вздрагиваю, вспоминая не самый приятный наш опыт секса в кабинете его дома на Мантон-Бэй, но Доминик не позволяет мне опомниться, додумать эту мысль. Он зарывается пальцами в мои волосы и целует в губы так, будто хочет заклеймить меня собой.

Мои джинсы оказываются стянуты и отброшены в сторону, следом за ними отправляется водолазка и трусики. Я обнаженная и раскрытая перед ним, но куда еще больше? Кажется нет ни одного сантиметра на моей коже, где бы не побывали руки или губы Доминика, разжигая во мне звериную страсть. Ту, которая просыпается во мне только рядом с ним. Но сейчас он не торопится, лаская меня пальцами до тех пор, пока я не начинаю постанывать от нетерпения. Тогда он входит в меня медленно, заставляя откинуться на столешницу и подаваться вперед, встречая его движения. То плавные и тягучие, то быстрые и от этого острые, подводящие к краю, за который мы падаем вместе.

Я издаю то ли рык, то ли стон, когда блаженство накрывает меня с головой, заставляя содрогаться всем телом в наслаждении. Но еще большее наслаждение я испытываю, когда Доминик обнимает меня, притягивает к своей груди. Это так хорошо, что хочется то ли плакать, то ли смеяться. Или все сразу.

— Я тебя люблю, — шепчу я и не жду ничего в ответ.

Тем неожиданнее услышать:

— Я тоже люблю тебя, Шарлин.

Я замираю, а потом еще сильнее прижимаясь щекой к его груди.

Кажется, сегодня он ответил на все мои вопросы. Даже больше. Остается лишь обсудить Кампалу, но я не хочу его сейчас обсуждать. Просто не уверена, что не выдам себя неосторожной фразой. А признаваться Доминику… Как ему признаться в такой момент?

И я не признаюсь, решив отложить это все на потом. Позволяю себе сегодня быть абсолютно счастливой. Тем более что дальше меня ждет вкусный обед и обучение. С последним все вообще весело: оказывается, мне помогают дыхательные практики, но до управления голосом альфы еще далеко. Доминик в основном рассказывает, как защищаться от приказов. Это похоже на то, что я делаю инстинктивно, но есть свои нюансы. Например, как именно смотреть другому альфе в глаза.

— Нельзя терять зрительный контакт, — говорит он. — Смотри прямо и старайся не моргать.

Я так старательно не моргаю, что на определенной минуте у меня начинают слезиться глаза.

— Я поняла, — заявляю серьезно, — сила альфы в том, чтобы не расплакаться в присутствии врагов.

После занятия я чувствую себя выжатым лимоном, и, как только об этом узнает Доминик, меня утаскивают в спальню. В его спальню. К сожалению, вовсе не для того, чтобы продолжить начатое в кабинете, поэтому я просто сплю до самого вечера. Спала бы и дальше, но меня будят поцелуем.

— У меня для тебя сюрприз, Шарлин, — сообщает Доминик, не позволяя себя увлечь на кровать. — Но он внизу.

— Мне начинать бояться?

— Сначала посмотри, а потом решишь, стоит или нет.

— Я уже заинтригована, но ты хотя бы намекни, к чему готовиться.

— К ужину.

Не знаю, что там за сюрприз с ужином, но мне впервые за последние месяцы хочется выглядеть красивой. Поэтому пока Доминик ждет, сидя на постели, я собираюсь. Распускаю волосы и надеваю одно из тех платьев, которое мы с Венерой приобрели в винтажном магазине. Оно цвета шампанского со светлым изящным кружевом. Теплое, уютное и с застежкой сзади.

— Поможешь застегнуть платье?

— И застегнуть, и расстегнуть.

Он нарочно проводит горячими пальцами по спине, отчего по коже растекается приятная дрожь.

— Я не против любого расклада, но тогда сюрприз придется перенести.

— Не получится, — с досадой произносит он, застегивая молнию. — Невежливо заставлять сюрприз ждать.

— Я начинаю думать, что внизу связанный Джейсон Конелл, которого я могу побить кочергой.

— Учту твои пожелания в следующий раз.

Мы покидаем спальню, спускаемся на первый этаж и направляемся в сторону большого зала. Где-то на подходе до моих ушей сначала долетает тихая мелодия, а после звуки голосов.