— Да! — воскликнула девочка. — Я давно хочу посмотреть, как там люди живут.

— А откуда ты о них знаешь? — спросила Алёна и вдруг поняла, что за последние пару минут, Танюшка сказала больше слов, чем за предыдущую неделю. — А ведь ты опять говоришь! — улыбнулась она дочери.

Девочка ничего не ответила, лишь прижалась к матери.

— А мне вы ничего объяснить не хотите? — сказал Тимур.

— Так я тебе уже объяснила, — продолжала Алёна, улавливая от мужа запах спиртного и понимая, что спокойным вечер всё же не будет. — Я ходила к отцу. Помнишь, я заблудилась в лесу после нашей свадьбы? Меня ноги сами туда несли. Проснулось что-то в душе и потянуло. Только тогда я не дошла. Это бабка твоя постаралась, что меня там не приняли, — Алёна кивнула в сторону печки, — и твоя мама тоже хороша: своих дочерей берегла, а меня сюда всеми силами толкала.

— Ты маму не трогай! — зло сказал Тимур. — Пока ты в городе прохлаждаешься да по лесам неизвестно с кем бродишь, она с нашей дочерью сидит. Ещё неизвестно, родная ли она ей.

Алёна широко распахнула глаза, не веря, что слышит такие слова от мужа.

— Что значит «в городе прохлаждаюсь»? Я работаю сутками, еле домой приезжаю от усталости, — проговорила Алёна. — И как ты можешь думать, что Танюшка вам не родная?

— А мне давно про тебя говорили, — сказал мужчина, — ещё когда мы только поженились, что к тебе кто-то ходит. А потом я в армию ушёл, а ты беременной оказалась — как так?

— Тимур, ты что говоришь? — возразила Алёна, прижимая к себе испуганную Танюшку. — Ты в мае в армию ушёл, а я в ноябре родила, сам посчитай, сколько времени прошло. Ты когда уходил, я уже беременна была. Иначе бы ребёнок позднее родился.

— Значит, при живом муже нагуляла! — крикнул Тимур. — Я же вижу, как ребёнок меня дичится, не говорит даже. У нас в семье таких детей не бывало.

— Так ты сам виноват: то орёшь на нас, то буянишь, а в редкие спокойные дни хочешь, чтобы девочка сразу нежной с тобой была? Да я сама тебя бояться стала! Лекарства не пьёшь, а к бутылке тянешься.

Алёна смотрела на Тимура, его глаза сверкали ненавистью. В такие моменты она старалась собрать Алёну и уйти из дома, чтобы не попадаться мужу под горячую руку. Привычно оправдывала его поведение тем, что ему в жизни досталось и сейчас он не может себя контролировать. А на самом деле любит их с дочкой, и ему просто надо помочь.

А сейчас, услышав из его уст обвинения в измене и рождении чужого ребёнка, Алёна поняла, что жалеть мужа больше не хочется. И надо спасать себя и дочку, которая дрожала в её руках, боясь обернуться на надвигающегося отца.

— Я из-за тебя всё здоровье угробила, — сказала Алёна, — а ты вернулся и хоть бы спасибо сказал!

— Ты-то здесь при чём? — возразил Тимур, — кем ты себя возомнила? Меня наши ребята нашли, и только благодаря тому, что между местными конфликт вспыхнул.

— А благодаря чему он вспыхнул? — спросила Алёна.

— Ты хочешь сказать, что благодаря тебе? — усмехнулся Тимур. — Получается, что это не я, а ты с головой не дружишь. То-то я думаю, странная ты стала. Травки какие-то сушишь, бормочешь себе под нос. Это тебе лечиться надо!

— Вот и пойду я лечиться, — сказала Алёна, удивляясь, как муж сам подталкивает её к принятию решения, — только обычная медицина мне не поможет, я к отцу в лес уйду и Танюшку с собой заберу, тебе она всё равно не нужна, раз ты меня в измене подозреваешь!

— Ты мне прямо в лицо про другого мужика говоришь?! — пылая ненавистью, проговорил Тимур и замахнулся на жену.

Алёна интуитивно отклонилась в сторону, и удар пришёлся по касательной.

— Не трогай меня! — закричала она. — Не для того я тебе с того света вытаскивала, чтобы ты руки распускал!

Но Тимура было не остановить. Он вновь наклонился к жене, но вдруг услышал хлопок двери и громкий оклик:

— Не трогай её!

Муж удивлённо обернулся и увидел пожилого человека, который быстрыми шагами приближался к нему. Алёна потирала щеку и удивлённо смотрела на подходящего к ней отца.

Тимур удивлённо взглянул на вошедшего пожилого мужчину.

— Так это с ним ты шашни водишь? — зло бросил он, обращаясь к Алёне. — Вот уж не ожидал, что ты меня на старика променяешь. Неужели так невмоготу без мужика было?

— Что ты говоришь! — осадил его Степан. — Я отец Алёны, и встретились мы только сегодня. Раньше я к ней не подходил, и сейчас не могу понять, почему. Это же так просто оказалось.

— Просто жену чужую забрать? — с ненавистью проговорил Тимур, нависая над незваным гостем.

Тимур сжал челюсти так, что Алёне казалось, что его зубы не выдержат и треснут.

— Да открой глаза! — в ответ повысил голос Степан. — Она же мне в дочери годится — ею и является! А просто оказалось — правду рассказать. Зря я её столько лет скрывал.

Продолжая следить за мужчинами, Алёна подошла к забившейся в угол Танюшке и обняла её.

Девочка сидела на кровати, втянув голову в плечи. Посмотрев на дочь, Алёна поняла, что уйти из этого дома будет самым правильным.

Было даже удивительно, что ещё час назад она сомневалась, что сможет оставить мужа. Думала, что нужна ему, обязана следить за его здоровьем. А теперь ей хотелось только одного — бежать.

Мужчины продолжали стоять друг напротив друга, и девушка беспокоилась за своего отца. Тимур был моложе и сильнее. Но и вмешиваться она не хотела. Щека продолжала гореть огнём, за болью пришли детские воспоминания, как мать таскала её за волосы за непослушание, могла отхлестать по щекам за желание сделать по-своему, а ещё била по рукам, если у Алёны что-то не получилось по хозяйству.

Тогда именно Тимур защищал её, если становился невольным свидетелем этих наказаний. А теперь делает так же.

Оставив мужчин смотреть друг на друга, она тихо ушла за натянутую у печки ширму и начала собирать Танюшины вещи. С грустью понимая, что не сможет за один раз взять всё необходимое, и придётся возвращаться не один раз. На улице было уже холодно, и требовалось много одежды, а впереди зима…

Дочка молчала и неслышно собирала свои игрушки. В глазах Танюшки застыл страх. Алёна понимала, что девочка видела, как с мамой обошёлся Тимур, и ничего хорошего