Один из них, что повыше и поздоровее вытащил рацию, однако помощь неожиданно пришла от его субтильного напарника.

— А вы случаем, не Смирнова Олеся Александровна из «Белого дома»? — поинтересовался мужчина, окидывая ее с ног до головы внимательным взглядом.

— Я, — отозвалась Олеся.

— Отбой, Колян, — повернулся он к здоровяку. — О ней-то нас и предупреждали.

— Что же это вы, гражданочка, молчите? Вас таких по восьми этажам туча каблуками стучит, всех не упомним, — пожурил он ее. — Еще бы немного и пришлось в участке объясняться.

Смирнова пожала плечами.

— Простите. Устала.

Мужчина покачал головой.

— Ладно, уж, пойдемте, дверь вам открою.

Олеся поблагодарила и побрела за провожатым. Уже возле самого выхода охранник притормозил и повернулся к ней.

— Олеся Александровна, можно совет?

Смирнова кивнула.

— Это, конечно, не мое дело, но, по-моему, вам пора менять работу.

Олеся вопросительно на него посмотрела. Охранник помялся, но все-таки выдал:

— Такая молодая, красивая женщина, а до полночи сидит в офисе, непорядок. Да и директор ваш, тот еще скользкий тип.

— Это и правда, не ваше дело, — глубоко вздохнув, ответила Смирнова. — Но за заботу, спасибо. До свидания.

И выдавив благодарную улыбку, она вышла из здания.

На улице вновь похолодало.

Ну что у них за лето: то жара неимоверная, то зуб на зуб от холода не попадал. А главное, измениться температура могла в течение суток, обескуражив жителей, одевшихся по утренней погоде вечерним Армагеддоном. Вот и сейчас, Олеся шла, сжавшись, ощущая, как тело отдавало ночной прохладе оставшееся тепло. Блузка почти не грела, как и юбка до колен, сшитая из тонкой ткани. Колготки порвал Орлов, а додуматься и надеть запасные, хранившиеся в нижнем ящичке стола, она не сумела. Поэтому идя по ночному городу, Олеся ежилась и пыталась ускорить шаг, вот только измученное переживаниями и недосыпом тело отказывалось повиноваться, экономно выдавая энергетические запасы.

Но один положительный момент этой заморозки все-таки был: ее голова проветрилась, чувства немного поутихли, и Смирнова, наконец, смогла размышлять здраво. Вспомнила совет охранника, который перестал казаться такой уж бредятиной, как в первый момент.

Собственно, а почему бы и нет. А если, и вправду, уволиться, дождаться развода с Димкой, да и оставить этот город, бывшего благоверного и непонятно с чего привязавшегося к ней Орлова ко всем чертям собачим. Взять и уехать на юг, здесь ее больше ничего не держало. А с самоубийством повременить. В конце концов, отправить себя на тот свет она всегда успеет.

В детстве Олеся мечтала жить рядом с морем. Почему бы не исполнить заветную мечту. Снять там домик, устроиться на интересную работу, да и жить припеваючи, забыв обо всех страшных событиях, произошедших с ней. Галинка бы одобрила ее план…

Стоп.

Галина! Галка. Галя.

Олеся обхватила себя руками.

Нет, не забудет. И всегда будет помнить о том, что произошло.

Дом встретил темными окнами и тишиной. Соседи спали, Дмитрий в квартире так и не появился. Впрочем, это даже к лучшему. Смирнова опасалась, что не сдержалась бы и высказала почти бывшему муженьку все, что о нем думала. А новая ссора не входила в ее планы, как бы выспаться. Завтра ждал тяжелый день.

Горячий душ согрел тело. Чтобы не разболеться, да и поскорее заснуть, без кошмаров и бессонницы, Олеся решила сделать себе молоко с медом. Вот только открыв баночку с чудесным янтарным продуктом, сразу же закрыла ее обратно. Терпкий сладковатый запах проник в ноздри, вызывая весьма определенные ассоциации. Перед глазами мгновенно встало ухмыляющееся лицо Орлова. Олеся задрожала и быстренько убрала банку обратно в шкафчик.

Нет, она не готова. Да и будет ли когда? Казалось, она больше никогда не сможет спокойно вдыхать этот аромат, не вспоминая Вячеслава и все, что с ним связано.

Прав охранник, необходимо уволиться. Вот прямо завтра, после того, как посетит пансионат и узнает, где тело подруги. Бросить гаду на стол заявление, забрать трудовую книжку и уйти навсегда из того ужасного места.

Хватит! Настрадалась.

Воодушевившись от этой мысли, Олеся выпила-таки теплое молоко и улеглась спать. Как она и надеялась, проспала без сновидений всю ночь. Только закрыла глаза и отрубилась, будто бы ухнула в темноту. А утром, как ни в чем не бывало, проснулась раньше будильника, и что немаловажно, отлично отдохнувшей. Вот что значило лечь с хорошими мыслями и планами, а не думать перед сном о всяких ужасах.

Олеся вдоволь потянулась и лишь тогда открыла глаза. Встав, она подошла к окну, раздернула занавески, распахнула настежь створки и с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Такой свежий, вкусный, пахнущий дождем.

Видимо, под утро прошла гроза, омыв пыльные улицы живительной волной, напитав поникшую зелень влагой. Смирнова улыбнулась озорным лучам, так и норовившим залезть в нос, и с жалостью закрыла окно. Хотелось подольше полюбоваться чистым городом, но время не стояло на месте.

Проведя водные процедуры, она с аппетитом позавтракала и принялась одеваться. Джинсы, футболка с принтом, носки, кроссовки, ветровка, за плечи рюкзачок, в который чуть раньше было высыпано содержимое рабочей сумки. Телефон в карман, а такси можно вызвать и возле подъезда. Сидеть дома в такое утро казалось кощунством. Но как говорится, человек предполагает, Бог располагает. Только она протянула руку к двери, как та раскрылась. В проеме показался Дмитрий.

От неожиданности Олеся со свистом выдохнула. Сглотнула ком и осторожно отступила. Муж выглядел странно: лохматый, небритый, с темными кругами под воспаленными красными глазами. Одежда мятая и грязная, в некоторых местах даже рваная. Если бы от него несло алкоголем, Олеся предположила, что благоверный, напившись, провел ночь под кустом. С Димкой подобного никогда не случалось, но сосед с первого этажа, любивший злоупотреблять, нередко заходил в подъезд в таком виде. Так что ей было с чем сравнивать. Вот только подозрительного запаха не чувствовалось.

Супруг молча перешагнул порог и закрыл за собой дверь. Внимательно оглядел замершую Олесю и, выдавив кривую улыбку, хрипло произнес:

— Родная, нам нужно поговорить. Прямо сейчас.

Смирнова хотела было выкрикнуть, что она никакая ему уже не родная и пусть он катится туда, откуда пришел, но сдержалась. И вместо этого глухо сказала:

— Ты получил вчера мое сообщение?

Димка явственно передернулся и потупил глаза, но потом резко вздернул подборок.

— Да, получил. Спасибо, что сказала.

— Не стоит благодарностей. Это наша общая обязанность.

— Конечно. Ты права.