В тот момент девушка потупила взор, осознавая, что вспылила. И всё же она не могла не оставить после себя последнего слова:

— Я просто не люблю, когда лгут… — после чего девушка оставила нас, вернувшись к цирковой труппе.

— Ты должна простить её, — неожиданно попросил Урсул. — Вероника ненавидит эльфов, так как те убили её родителей, когда она была ещё совсем ребёнком.

— Что? Разве война не закончилась около пятидесяти лет назад? — переспросила я.

— Именно, — кивнул русал. — Однако время для эльфов течёт в десятки раз медленнее, нежели для людей. И для них это была лишь месть тем людям или их родным, которые убили в войне их близких. Иными словами, бесконечная жестокость.

— Я… Я не знаю, что сказать, — бросила я, чувствуя лёгкий приступ вины, хотя и понимала, что ни в чём не виновата.

— Нечего говорить, — вдохнул Урсул, спрыгивая с пенька и подходя ко мне. — В книгах войну описывают героической, доблестной, справедливой и правильной, но это чушь. Война всегда ужасна, и последствия ещё десятилетиями дают о себе знать. Ладно… Как бы то ни было, нам пора возвращаться обратно, а то остальные начнут беспокоиться.

— То есть… я могу продолжить идти с вами? — уточнила, чувствуя волнение и надежду.

— А я разве тебя выгонял? — улыбнулся парень. — Я ведь уже говорил: пока сама не захочешь уйти, никто выгонять тебя не собирается. Верно, Боб?

— Верно, — отозвался минотавр, следуя за Урсулом. После чуть тише произнёс мне: — А если бы он и попытался тебя выгнать, то я бы его побил.

— Я всё слышал! — прикрикнул русал, шагая впереди нас.

Стало немного легче. Особенно после того как ты наконец-то частично знаешь, что ты такое. Однако тяжесть продолжала давить на сердце.

Демет… Её жизнь намного сложнее и запутаннее, чем казалось.

Не всё то чёрное, что во тьме. Не всё то белое, что на свету.

***

Пока Урсул разговаривал с труппой, я отошла в сторону, чтобы так же кое с кем переговорить. А именно: отыскала того самого суина, который решил испортить абсолютно всё. И, хоть они были одеты в одинаковые плащи цвета серой охры, по какой-то причине я знала, кого искать. Телосложение у них всё же разное.

А этот как раз был в стороне от своей группы. Набирал воду в флягу из ручейка. Не было видно ни лица, ни тела. Только слегка виднелись руки, но этого мало, чтобы можно было судить о человеке.

— Эй, ты! — бросила я, подходя со спины и замирая метрах в трёх от суина. — По-твоему, это смешно? Понимаю, я могу тебе не нравится, но если решил меня убить, то делай это в открытую. Не рискуй остальными. Я, возможно, и не подарок, но вот они не заслуживают подобного! А если бы что-то пошло не так, а?

Суин выпрямился, закрутил фляжку с водой крышечкой, после чего молча обернулся. Я не видела его выражения лица, но всё выглядело так, словно ему всё равно. Безразличны мои слова, да и последствия его действий.

— Почему молчишь? Скажи что-нибудь! — ещё больше злилась.

Бесполезно. Даже не шелохнулся. Так и стоял у речки с закрытой фляжкой в руках.

— Отвечай! — приказала, рванув на суина.

Была полностью уверена, что он отойдёт. Между нами было достаточно расстояния, да и передвигалась я относительно быстро, но суин не отошёл. Даже не шелохнулся. Как стоял на месте, так и продолжил стоять. Даже тогда, когда я со злости толкнула того в грудь.

Суин поскользнулся на влажной земле и с громким плюхом упал задом в ручей. Одежда мгновенно впитала воду, тяжелея на глазах. И вот, не выдержав веса, капюшон откинулся, открывая мне голову суина.

— Что за?.. — ахнула я, не веря в то, что вижу.

«Кто такие суины? Что-то вроде оборотней!» — говорила мне Ники. Её слова казались мне не столь важными, но сейчас я понимаю, что должна была уделить этому больше внимания.

Оборотни? Возможно… Передо мной в воде сидел юноша. На вид ему около двадцати пяти лет, но было достаточно всего одного взгляда на него, чтобы понять — это не человек. У парня были светло-пепельные волосы и красные глаза. Всё бы было не столь трагично, если бы на этом отличия и заканчивались.

Сам парень буквально сиял, как драгоценный камень в лучах солнца. Волосы сверкали серебром, мерцали звёздами, а глаза и вовсе выглядели, как самые настоящие рубины. И, нет, я не приукрашиваю. Глаза юноши и в самом деле словно ненастоящие. Я даже сомневалась, что парень живой.

Кожа — нежнейший фарфор, тонкие нежные губы, маленький, слегка курносый нос и главное… мягкие уши тигра на макушке головы.

Если бы я не знала, то с уверенностью могла бы заявить, что это кукла.

Невозможно выглядеть «так».

Невозможно, чтобы в мире существовало нечто подобное.

И всё же… вот он. Сидит в воде.

— П… прости, — неожиданно прозвучал тихий бархатный голос юноши, после чего он опустил голову, признавая вину.

— Что сказал?.. — растерялась я.

— Мне жаль… — вновь извинился суин, из-за чего я стала терять всю былую злость. Но напоследок он приподнял голову и взглянул мне в глаза. — Я знал.

Но вот я… ничего не знала. Вообще ничего. Более того, я всё никак не могла понять, притворяется ли суин или в действительности такой.

Не так. День ещё даже не близится к концу, но событий хватит как минимум на год. Поэтому, чтобы сохранить хотя бы крупицу своего разума, я поступила просто… Не сказав ни слова, повернулась в сторону и ушла, оставив суина совершенно одного.

Это не моя проблема.

И лучше мне уйти до того, как эта проблема станет моей.

Телега раскачивалась из стороны в сторону, слегка пошатывая сидящих в ней людей. Все в основном молчали, пребывая в своих мыслях. Хотя, учитывая всё пережитое, большая часть уже просто спала, укутавшись в невзрачные пледы. Даже я то просыпалась, то засыпала, глубже погружаясь в свои мысли.

Как бы Урсул ни пытался разрядить обстановку, многих в труппе всё же насторожил тот факт, что я эльф, хоть и наполовину… Зелёная мана присутствует только в «детях леса». Именно так зовутся эльфы, которые проживают в Священном лесу. И именно с ними люди в прошлом воевали.

Пятьдесят лет… За это время у человечества сменилось как минимум два поколения, но эльфы совсем другие. И их боятся не только обычные люди, но и нелюди. Возможно, из-за возможностей, которые есть у эльфийской расы, а возможно, из-за слухов об их жестокости.

В любом случае я никого не собиралась ни в чём обвинять и не претендовала на иное обращение. Проблема не в том, что я их понимала или сочувствовала им, а скорее, в безразличии. После того, через что я прошла в особняке герцога, подобное отношение стало чем-то маловажным.