– Ближе к делу. Вы считаете, что они достигли успеха?

– Мы точно не знаем. Но у нас есть несколько странных перехватов. Мы расшифровали их, но так и не смогли понять. Говорится о каком-то большом успехе, но каком именно не говорится. А после начала войны тут все перемешалось. Мы несколько раз пытались подобраться ближе к их программе, но успеха не добились. Еще мы знаем, что с началом войны Иран вывез отсюда не только делящиеся материалы, но и несколько физиков-ядерщиков. А тут еще вы иранцам строите Бушер. Вы хоть понимаете, что вы делаете?

– Деньги зарабатываем.

– Торгуя с маньяками.

– Слушай! – не выдержал я. – А вы ухой не объелись, часом?! Америка вам дала статус наибольшего благоприятствования в торговле, а нам – санкции. Поправка Джексона-Веника когда была отменена? В двенадцатом году, когда все евреи, которые того желали – выехали уже сто лет тому назад. Извини, но у нас другого выхода нет; с кем можем, с тем и торгуем. И чем можем, тем и торгуем. Не получится с одной стороны нас сдерживать, а с другой стороны – требовать от нас примерного поведения. У всего есть свои последствия.

Александр, ставший Ароном – не нашелся что ответить.

– Ладно, проехали.

– Что ты хочешь?

– Мы занимаемся тем же, что и вы, тем, что и все. Пытаемся отследить, откуда появилось устройство, и нет ли там еще. Сам понимаешь, это у вас 17 миллионов километров площади, нам же хватит и одного заряда. Ты имеешь право задавать здесь вопросы. Мы – нет. Задай вопрос, объект, изображенный на фотографиях – что это такое? Чем там занимались? А если будет возможность – то и проверь сам.

Я кивнул.

– Хорошо. Но не рассчитывай, что я скажу тебе ответ.

– Я и не рассчитываю, – серьезно ответил Арон. – Мы просто тыкаем палкой повсюду и смотрим, не вылетят ли осы. Если сирийцы после этого разговора попытаются тебя убрать, значит, я буду знать – появились осы.

03 октября 202… г. Сирия.

Первым делом после того, как проснулся, я поехал в совместный штаб, основанный на базе аппарата Главного военного советника в САР, существовавшего еще с шестидесятых. Сирия была самым верным нашим союзником на Ближнем Востоке, и в какие-то моменты их армией командовали русские генералы. Кстати, не так уж плохо командовали – если силой вернуть Голанские высоты не удалось, то в Ливане в 1982 поле битвы осталось за нами, израильтяне не выдержали и ушли, оставив идею оккупации Бейрута. Это не было доброй волей, как сейчас принято считать, это было связано с серьезными и постоянными потерями ЦАХАЛ при мизерном результате. А если кто вспомнит разгром израильтянами «противовоздушной крепости Кааба» – то я могу напомнить и нападение на израильский штаб, закончившийся гибелью всего комсостава фронта.

Сейчас все было не так-то просто – помимо нас существовали еще иранцы с их собственными интересами, существовали выехавшие сюда во множестве в девяностые чеченцы – и ухо держать надо было востро. Но результаты были. Если еще в шестнадцатом сирийская армия представляла собой скопище из банд шабихи и деморализованных, за редким исключением плохо вооруженных солдат, мечтающих убежать, то теперь это подготовленные, отдохнувшие, не испытывающие проблем со снабжением солдаты. У всех теперь современные бронежилеты, шлемы, ПНВ, в достатке появилось пусть старой, времен ВОВ, но действенной артиллерии, есть постоянная авиационная поддержка, наладили дело со связью. Уже нет осажденных и держащихся из последних сил гарнизонов, освобождены захваченные террористами крупные города, теперь боевики – держатся подальше, шарахаются по пустыне. Но главное – появилась уверенность в победе. А это самое важное – если понимаешь, зачем, выдержишь любое «как».

Меня сначала принял начальник разведки группировки, Леонтьев. Он был в форме без знаков различия, нервно перебирал четки.

– Чеченцев тут полно, – сказал он. – Как и кавказцев вообще.

– И сейчас?

– И сейчас. Нормальный учет населения можно наладить только в крупных городах. Из-за них все и началось…

Я кивнул. Конечно, не только и не столько из-за них, но чеченцы внесли немалый вклад в эту войну. Их почему-то привечал старший Асад – и набрал до двадцати тысяч. А сама война началась скорее из-за иракских беженцев. Их было слишком много – до пятнадцати процентов от населения страны, они взвинтили цены на жилье и продукты и уронили – на рабочую силу. Были среди них и боевики, и немало было. При случае, они все встали на джихад.

– Думаете, американцы нас обвинят?

– Возможно.

Четки гуляли по пальцам. Здесь все понимали, что если американцы начнут войну, то они все тут – смертники. Пару раз все было на грани, но – обошлось.

– Кто конкретно нужен?

– Вопрос не в этом. Знаете, что это?

– Нет. Где это?

– Граница с Ираком.

– Там всегда пустынная местность была.

– Кто ее сейчас контролирует?

– А никто… Пустыню нет смысла контролировать. Там ничего нет.

– Это дельта реки.

– Да…

– Сейчас садыков вызову, которые те места знают…

Я кивнул.

– Похоже на дом недостроенный.

– В пустыне?

– А хрен их поймет…

Садыки явно знали, о чем речь – иначе бы не нервничали. А они нервничали. Я это видел. Я сразу вижу, когда мне кто-то врет.

– Вы знаете, где это?

– Да, рафик. На Востоке, у самой границы.

– И что же это такое?

Сирийцы переглянулись, и я уверился в неладном.

– Что это такое? – с нажимом повторил я. – Вы вопроса не поняли?

– Рафик Виктор, это секретная информация.

– Уже нет, – сказал я, – и лучше, если вы мне расскажете. Поверьте, так лучше будет для всех…

…

Сирийская авиационная разведка – находилась на площади Абассидов, рядом с национальным стадионом – там были военные казармы, которые они и занимали. В связи с тем, что американцы знали про это место, наиболее секретные подразделения и информационные базы были разбросаны по всему городу, но место для встреч, кабинеты начальства – оставались именно там. Меня принимал бригадный генерал Сухейль «Тигр» Хассан, начальник оперативного отдела, обучавшийся у нас и считавшийся одним из глав «прорусской» партии в Дамаске. Сейчас в Дамаске, с постепенным исчерпанием военного противостояния с салафитами и ИГ – набирало ход внутреннее противостояние между проиранской и пророссийской партиями. Серьезности ситуации придавало то, что проиранскую партию возглавлял родной брат Башира Махер Асад, командующий четвертой дивизией. По слухам, он еще до войны был не совсем нормальным и застрелил кого-то из подчиненных – впрочем, такие же слухи ходили про сыновей Хусейна, всему верить было нельзя.

Принимавший