– Я с тобой до конца! Выбор сделан. Запечатли мои слова в сердце и запомни – с этого момента, что бы ни случилось, я останусь рядом с тобой!

Немного помолчав, бывший верховный маг добавил:

– А теперь рассказывай, как узнала о торговце и его дочери? Обнаружить потерю кулона и догадаться о причине пропажи ты могла и сама, но эта версия не объясняет, как удалось прознать о сделке.

– Снова сон приснился, – нехотя призналась я.

– И что ты видела? – испытующе протянул чародей.

Коротко рассказав о том, что успела запомнить из видения, я отметила, что он слегка повеселел, но ровно до упоминания о втором желании дочери торговца.

– Что не так с этими твоими, – я положила ладонь на свою макушку, – отростками? Их что, нельзя трогать?

– Можно, – нехотя протянул Алес, – но мне это кажется чем-то очень личным, а такие прикосновения почти непристойными. Вряд ли кому-то будет приятно лишнее напоминание о его уродливом шраме или выбитом глазе. Всё-таки это изъян…

– А мне кажется, они милые.

Илдис ничего не ответил, лишь прикрыл голову беретом и спешно поднялся. Мне показалось, что у него покраснели кончики ушей.

– Пойду вымою голову в ручье, а заодно поищу ещё чего-нибудь на завтрак.

– Гнёзда разорять не смей! – выкрикнула я ему вслед, хотя фактически сама была здесь главной разорительницей. Обидно, конечно, но и птицы с потерей гнезда свыкнутся, и я с пропажей кулона.

Отогнав Вальдара, жадно слизывающего с земли остатки желтка, подбросила пару веток в костёр и поставила греться воду в котелке. В ушах до сих пор отдавалось брошенное Алестатом: «Я с тобой до конца!»

Выехав на недавно покошенный луг, мы смогли пустить лошадь галопом. Альраун, крепко ухватившись за гриву, шептал что-то ей на ухо, отчего животное стрелой летело вперёд. Без магии фейри тут не обошлось. Последние пару дней мы плелись к границе со скоростью улитки. Очень упорной, но всё же улитки. Приходилось тщательно выбирать обходные пути. По полю не проехать. Пшеница в этом году вымахала на редкость высокой для конца весны. Мять посевы нельзя. Мало того, что это плохо отразится на местных, так точно не получится остаться незамеченными. На основной тракт тоже лучше не соваться. Если опробовать чары альрауна там, пыль из-под копыт будет стоять таким столбом, что из столицы увидят.

Приходилось передвигаться с опаской. Выискивать узкие дорожки от деревни к деревне. Объезжать каждое поселение по широкой дуге. Шарахаться от любого замеченного издали путника. Так наше путешествие к землям волшебного народца займёт не полторы недели, а полтора месяца.

Разговор не клеился. После стычки на лесной поляне мы с Алестатом перекидывались только короткими фразами во время привалов. Езда верхом не способствовала общению. Чтоб не перекрикивать свистящий ветер, приходилось придвигаться слишком близко, вжиматься в Алеса спиной. Маг при этом хранил невозмутимость, в лучших традициях своего поведения в замке, а я заливалась краской и теряла нить повествования, отчего связность речи сильно страдала.

Основным связующим звеном между нами во время коротких передышек и ночёвок был Вальдар. Он обращался мальчишкой и весело болтал о каких-то пустяках – вроде увиденной красивой бабочки или найденной горсти ягод. Иногда просил рассказать сказку. Я взялась было придумывать для него истории, но их однообразие быстро наскучило фамильяру, и пост главного сказочника перешёл к чародею. Илдис поведал альрауну легенды о разных волшебных существах, которые, могу поспорить, приходились им обоим дальними родственниками, и даже напевал баллады. Не знаю, на кого всё это производило большее впечатление. Я изображала безразличие: уходила за хворостом или водой, вычёсывала лошадь, но, сколько бы ни старалась, всегда обнаруживала себя сидящей у костра вместе с двумя фейри и с открытым ртом слушающей байки. Так продолжалось без малого неделю, а истории у волшебника всё не заканчивались. Ни одна не повторилась.

Преодолев тянувшиеся до самого горизонта заливные луга всего за час, мы въехали в лес. То, что царство фейри находится не так далеко, читалось во всём. Изменилась и растительность, и животные. Даже птицы пели как-то иначе. Странно, Брандгорд с незапамятных времён отделяет от земель Дивных хребет Затмения, но волшебство словно просачивается в мир людей вместе с воздухом, приносимым из-за гор буйными ветрами. Алестат и успевший принять облик ребёнка Вальдар, не сговариваясь, уставились в чащу.

– Что-то не так? Погоня?

В моём голосе тревога смешалась с недоверием. Мы так рьяно путали следы, неужели преследователи вычислили это и устроили засаду?

– Нет, это… не люди! – Алестат поёжился. – Нам не стоит здесь оставаться. Отдохнём пару минут и в путь. Мелкий, дай Осоке воды и отведи на выпас. Только недолго.

Услышав своё имя, лошадь прянула ушами и коротко заржала. Она признала хозяином мага. Это он назвал её Осокой, после того как мы остановились на привал и из всей муравы под ногами кобыла принялась есть именно осоку. У меня отношения со строптивой лошадью не заладились. Она терпела меня только тогда, когда рядом оказывался Алес, или когда я чем-то её угощала, скребла или расчёсывала гриву. Кобыла покосила карим глазом в глубь леса и рысцой побежала за мальчишкой обратно к лугу.

Да что они все так всматриваются в эту чащобу? Одна я, что ли, не чую подвоха? Оставаться наедине с чародеем не хотелось. Я подхватила опустевшие бурдюки и пошла по краю леса.

– Только не отходи далеко! Там топь! – крикнул мне вслед Алестат, отвлёкшись от разведения костра и приготовления обеда.

У него с готовкой дела обстояли лучше, чем у меня. Я всё больше по травкам, мазям и зельям, а кулинарным талантом никогда не блистала.

– Не волнуйся. Маленькая ведьма всё же провела в лесу у болота большую часть жизни, – отмахнулась я, передразнив ненавистное прозвище, которым меня наградил волшебник.

Кажется, Алес говорил что-то ещё, но я не вслушивалась, наслаждаясь одиночеством и единением с природой. Откуда-то справа послышалось журчание воды. Я метнулась на звук, но ручеёк был слишком тонким, воды не набрать. Надо искать исток. Судя по мерному течению, ключ, из которого он тёк, находился глубже в лесу.

Прислушавшись к звонкому щебету и шелесту листьев, я не заметила ни следа опасности. В родных местах приходилось часто срывать охоту знатных господ. И я научилась распознавать малейшие изменения в тональности птичьих трелей, говорящих о затаившейся угрозе. Это лес! Просто лес. Даже если здесь водятся хищники или действительно есть болото, бывалую травницу этим не испугать.

На всякий случай я всё же соблюдала осторожность, но быстро увлеклась поиском источника и забрела дальше, чем планировала. Места вокруг и правда были топкими, но посох из длинной ветки лещины и опыт жизни возле болот помогали играючи распознавать зыбуны. Найдя ключ, я с наслаждением напилась студёной родниковой воды и, набрав полные бурдюки, двинулась в обратную сторону.