Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Работал с ним или жрали вместе?
– И то, и то, – пожал плечами Эркин.
– А ты, Меченый, не прост! – хлопнул его по плечу Нолл. – За беляка нас бы пощипали. Это ты вовремя сообразил.
– Он сам пришёл? – вместо ответа поинтересовался Эркин.
– Нет, он уже третий день то подвалить хочет, то сам пристроится. Ну, мы и перехватили его утром, – спокойно сказал Арч.
Его ватага была самая тихая, незаметная, но хорошую работу перехватывали так, что никто и чухнуться не успевал.
Эркин кивнул. Это понятно. Хочет их работу, пусть прописывается. Так везде.
Рынок наполнялся голосами, и площадка у рабского торга пустела. Андрей устало подошёл к стене и присел. Эркин сел рядом.
– Что ж ты плёл, что три дня не ел, – вдруг спросил Эркин, – а такие деньги таскал?
– Занял вчера, – неохотно ответил Андрей. – Боялся, не хватит на прописку, – и ухмыльнулся. – Теперь ещё не жрать, пока не выплачу.
– А здоров ты ругаться, – улыбнулся Эркин.
– Выучили, – хмыкнул Андрей.
Посидели ещё, подставляя лица утреннему солнцу. Эркин встал первым, заботливо отряхнул одежду – грязного не наймут. Следом поднялся Андрей со своим ящиком, и они пошли по рядам, выглядывая мающегося над мешком или корзиной покупателя. Продавцов они уже упустили.
Работы на двоих не было, и они разошлись.
Подготовка к Весеннему Балу захлёстывала город. В конторе говорили теперь только об этом. Услышав, что уже найдено помещение и назначен день, Женя чуть не расплакалась от досады. Она знала, что на Бал ей не попасть, нет даже смысла заботиться о платье, она… она и не хочет, но так стало обидно.
Женя оторвала глаза от текста и увидела такой же тоскующий взгляд Рози. Ей тоже не на что надеяться. Они перестали участвовать в общих разговорах. Да ещё миссис Стоун упорно молчала в своём углу. Но их отчуждения остальные не замечали, занятые Балом и только Балом.
В перерыве Женя, как и прежде, бегала по магазинам. Однажды она увидела на улице Эркина. Он тащил на спине туго набитый большой мешок и не заметил её. А Женя остановилась и смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. И даже не подумала, что на неё обратят внимание. Страх, который не давал ей в ту страшную ночь, когда она вела его больного по городу, помочь ему, который заставил её приказать Алиске молчать, а её саму врать и выкручиваться перед доктором Айзеком, этот страх ушёл куда-то в глубину. Да, она отлично понимала, что она не может показаться с ним на улице, что, если кто-то зайдёт и увидит их обедающими за одним столом, да, тогда случится самое страшное. Но ведь к ним никто не заходит, она всегда, к счастью, жила очень замкнуто, а гулять… ну, когда ей гулять? Работа и хозяйство отнимают всё время, а в выходные столько дел. А Эркин по выходным возвращается даже позже обычного. Рыночные дни для него самые рабочие. Она как-то предложила ему отдохнуть, отоспаться, но он только молча мотнул головой в ответ, а потом скупо объяснил, что именно в выходные все делают большие покупки, возятся по дому и работы больше.
– Много нас стало, – нехотя сказал он. – Вот и крутимся.
И приходил он чёрный от усталости. Однажды заснул за столом, даже не доев. Женя старалась, как могла, накормить его получше, предлагала брать с собой на работу хотя бы хлеба, но он отказался.
– Ещё подумают чего, – и, видя её огорчение, улыбнулся. – Нам часто едой платят.
– Не ходи голодным, – попросила она. – Ведь свалишься.
– Это я знаю, – его улыбка стала хитрой. – По кормёжке и работа.
Он храбрился, но она-то слышит, как он иногда ночью стонет во сне. Она по себе знала, по работе санитаркой в госпитале, как ломит руки и ноги после такой работы.
Женя тряхнула головой и побежала дальше. Сегодня ей на подработку. Надо успеть всё купить. И хорошо бы чего-нибудь вкусненького. Скажем конфет. Без сладкого плохо.
И Женя решительно толкнула дверь кондитерской.
– Джен, милочка!
– Вот радость!
– Ну, наконец-то!
Мисс Лилли и мисс Милли всегда поражали Женю. Они знали всё, знали всех и каждого покупателя встречали как старого доброго знакомого их семьи. Сердце Жени они купили тем, что в её первый же приход предложили ей молочные тянучки для девочки. С тех пор Женя хоть раз в месяц, но забегала к ним.
– Добрый день, – весело поздоровалась она. – Дивная сегодня погода, не правда ли?
– Да-да, – согласилась мисс Лилли со счастливой улыбкой, – такое милое солнышко на улице!
– Вы, Джен, сами солнышко, – мисс Милли выложила перед Женей куколок из цветного сахара. – Не правда ли, прелесть?
– Оо! – восхитилась Женя. – Какая тонкая работа!
Крохотные зверюшки и человечки были действительно очень забавны.
– Я раньше таких не видела, – искренне сказала Женя, перебирая прозрачные пакетики.
– Да-да, кто бы мог подумать, что у русских такая утончённость.
– Русских? – удивилась Женя. – Они с Русской территории?
– Да-да, из самой России, кто бы мог подумать.
– Но, Лилли, – вмешалась мисс Милли, ласково улыбаясь Жене. – Русские ведь нашей расы. И вспомни, Лилли, вот мистер Го-рья-тшефф, – с трудом произнесла она. – Настоящий джентльмен.
– Да-да, – защебетала мисс Лилли. – Джен, милочка, мы вели с ним переговоры о поставках. Такой приятный обаятельный мужчина. Исключительные манеры.
– Пока мы вели переговоры, – заговорщицки понизила голос мисс Милли, – миссис Крайстон, старая миссис Эндрюс и ещё разные леди прибежали за покупками.
– И все с дочерями, – захихикала мисс Лилли.
Женя представила себе эту картину и от души рассмеялась.
– Да-да, я всегда говорила, что русские нашей расы, – снова защебетала мисс Лилли.
Под дифирамбы русским Женя набрала всяких сладостей и вышла из кондитерской без денег, но в отличном настроении. Впрочем, так было всегда. И со всеми. Поэтому к мисс Лилли и мисс Милли заходили не часто, но уж зайдя, оставляли там все деньги. И кондитерская процветала. Даже их рабы после освобождения остались у них. Нет, конечно, их словам веры никакой нет, но всё равно приятно.
Вообще последнее время что-то незаметно менялось. Ну, о русских перестали плохо говорить, как только они победили. И всё же… всё же что-то меняется. Может… может, всё наладится, и она заживет нормальной обычной жизнью,