Она отошла от окна и села за стол. То, что обращаться в полицию нельзя, Катя понимала хорошо. Законный путь грозил неминуемой оглаской. Заявление от Глашки, снятие побоев, снятие свидетельских показаний от Славы под протокол, возбуждение дела… Парни, скорее всего, не из нищих, откупятся! Глашка, с репутацией ее матери, еще и виновата окажется! Нет, в полицию идти не стоит. Как-то по-другому надо!

На миг промелькнула мысль о Максиме. Нет, Катя не будет его впутывать! Кто знает, какая у него будет реакция: а вдруг эти парни его хорошие знакомые или друзья?!

Памятуя о том, что свекор, мягко говоря, недолюбливает Глашку, рассчитывать на его помощь тоже не приходилось. Катя вспомнила, что когда еще училась в колледже, у отчима Анатолия угнали прямо от подъезда новенькую иномарку, хотя и были это отнюдь не девяностые. Обращение в полицию никаких результатов не принесло.

Анатолий рискнул обратиться к криминалу. На следующий же день машину вернули. Правда, и отдал отчим бандитам за такую «работу» огромную сумму.

А Кате куда обратиться? Где ей бандитов искать, у кого спрашивать?!Даже если и найдет, с кем договориться, дальше что? У Кати кроме девяноста тысяч, врученных свекром за работу на лесопилке и отложенных на черный день, за душой нет ни копейки. Только деньги на хозяйство, опять же от свекра!

Вряд ли криминал на эти смешные суммы польстится! Внезапно Катю озарило. Она попробует обратиться к адвокату Калашникову! Наверняка у него есть выход на криминальные структуры. А где взять денег, Катя придумает!

Она вздохнула и встала. Пора идти к Глашке.

***

Едва Катя успела дотронуться до кнопки звонка, как дверь распахнулась.

— Глашка не велела никого пускать! И тебя тоже не велела! — На Катю глянули злые глаза Глашкиного брата.

Она крепко вцепилась в дверную ручку и спокойно заговорила:

— Плохо ей? Совсем плохо?! Ты не волнуйся, если нельзя, я насильно рваться не буду! Пусти меня, я совсем ненадолго. Да, кстати, а как тебя зовут?

— Сашка, — с неохотой ответил Глашкин брат.

— А меня Катя. Ты знаешь, наверное!

— Она не велела никого пускать, даже тебя, — Сашка вдруг жалобно шмыгнул носом. — Лицо вздутое темно-синее, и руки все ободраны.

— А ты пусти, — попросила Катя, — потом скажешь, что я тебя оттолкнула! Не драться же тебе со мной!

Сашка быстро втянул ее в квартиру и захлопнул дверь. Потом с отчаянной решимостью громко заговорил:

— Я их убью, вот увидишь, и машину сожгу! — он побледнел и сжал руки в кулак. — Мне много не дадут, я несовершеннолетний!

Катя порывисто прижала его к себе. Сердце ее разрывалось от боли.

— Тихо-тихо, вот увидишь, все уладится, — она гладила его по спине. — Я постараюсь сделать так, что эти уроды никогда больше не обидят твою сестру!

— Не ври! Не люблю, когда врут, — Сашка вдруг резко отстранился. — Ничего ты им не сделаешь. Как только заживут у Глашки лицо и руки, так она и уедет отсюда!

— А ты куда? — непонимающе захлопала глазами Катя.

— Куда, куда! Сказал же тебе — в тюрьму! За убийство на курорт не пошлют! — он опять тяжело засопел. — Только бабку жалко, как она тут без нас!

— Давай так сделаем, — тихо сказала Катя. — Погодим пока с расправой, а дальше видно будет, — и быстро перевела разговор в нужное ей русло: — А сейчас проводи меня, пожалуйста, к своей сестре. Что я, синяков не видела?!

Сашка махнул рукой вглубь комнаты и отвернулся. Катя крепко взяла его за руку и потянула за собой в зал.

В комнате царил идеальный порядок. Однако сразу бросалось в глаза, что здесь живут отнюдь не богатые люди. Старая с антресолями полированная стенка, вытертая мягкая мебель, покрытая застиранными гобеленовыми накидками. В углу, возле задрапированного капроновыми занавесками окна, на тумбочке громоздился старый телевизор «Самсунг».

По узорчатому ковру, отливающему химическим блеском, Катя с Сашкой прошли к прикрытой двери спальни. Катя постучала согнутым пальцем, и они вошли.

На кровати, натянув одеяло до подбородка, лежала Глашка. Все ее лицо было облеплено марлевыми салфетками, судя по всему, с лечебными средствами. На стуле, придвинутом к изголовью, стояли несколько аптечных пузырьков из темно-коричневого стекла и пара картонных упаковок с мазями.

На краешке кровати сидела пожилая женщина с приятным круглым лицом. Ее волосы покрывала повязанная концами назад белая ситцевая косынка, мешковатый халат «под велюр» на молнии не мог скрыть стройной подтянутой фигуры.

«Какая же это бабка?! — удивилась Катя. — Я думала, они живут с древней старушкой, а тут очень даже не старая женщина. Не на много старше моего свекра будет!»

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Катя, из всех сил стараясь не выдать ужаса от вида лица своей помощницы. — Извините меня, что без предупреждения, я ненадолго.

Сашка выдернул у Кати свою руку. Она заметила, как он зло поджал губы и стиснул кулаки.

Глашкина бабушка посмотрела на гостью и перевела взгляд на внука.

— Пойдем, Саша, на кухню, там побудешь со мной! И разожми кулаки-то! У меня смотри, без глупостей! — она встала и потянула его из комнаты.

Чтобы не тревожить Глашку, на кровать Катя садиться не стала, принесла стул из другого угла комнаты. Собравшись с духом, заговорила:

— Ты никуда не уволишься, я не справлюсь одна. И мы больше не будем это обсуждать!

Глашка безучастно смотрела куда-то в сторону заплывшими багровой опухолью глазами. Катя сглотнула подступившие к горлу слезы и мягко сказала:

— Ты молчи, ничего мне сейчас не говори. Я обещаю, что эти парни безнаказанными не останутся!

Глашка умоляюще взглянула на нее и прошептала разбитыми губами:

— Не связывайся с ними!

Голос Кати зазвенел, как натянутая струна:

— Не бойся, в полицию обращаться не стану. И к этим подонкам не приближусь! — она заглянула помощнице в глаза. — Но я тебе клянусь, что мало им не покажется и в твою сторону они больше не взглянут!

Глашка выпростала из-под одеяла руки с истерзанными кистями, в глубоких царапинах и ссадинах, закрыла ими лицо и затряслась в беззвучных рыданиях.

— Это парни, что к тебе приставали в тот вечер, когда я приходила предлагать работу? — сосредоточенно уточнила Катя.

Глашка кивнула.

Катя поднялась со стула:

— Пойду я, а ты лечись! Сейчас в Артемьевск поеду, — она вздохнула. — Да, вот еще что! У меня мазь хорошая есть от ран. Я передам тебе, руки лечить будешь. Быстро заживет!

Катя попрощалась и вышла из спальни. В прихожей ее ждала Глашкина бабушка.

— Спасибо, что зашли. Я матери Глаши, Юле, позвонила, рассказала про беду, — пожилая женщина съежилась. — Не разрешаю я дочери сюда, к детям, приезжать. Им и так несладко! Нечего людей будоражить! Из-за матери тяжкий крест несут!