Выбирали тщательно, учитывая все особенности здоровья и длиннющие родословные. А вот дальнейшие условия немало поразили академика.

Первое: Анахарсис уже имел нескольких жён и великовозрастных детей.

Второе: по этому случаю полагающаяся ему новая супруга должна быть женщиной. Лучше – если праздной. Идеально – если она будет беременна от особы царского рода.

Третье: новый Ближний имеет право взять сразу двух женщин в супруги, если они ему обе понравятся, но не имеет права изгнать вторую из своего окружения. Она станет ближайшей подругой и наперсницей новой царицы. Вот потому главный буддий и настаивал на дружбе между своими внучками в пятом поколении.

Четвёртое: царица (или обе) имела право сформировать возле себя свиту из пятнадцати человек. Как правило, туда в последнее время набирали только надёжных телохранителей, потому что нравы в больших царских семьях с каждым десятилетием становились всё хуже и хуже. Участились случаи, когда жёны травили друг друга, а то и стилетами орудовали не хуже наёмных убийц. Да и от последних никто не был застрахован. По крайней мере у нынешнего Ближнего за время его двенадцатилетнего правления насильственной смертью погибли восемь жён и четырнадцать детей. Это не считая многочисленных покушений и на самого царя царей. Это был тревожный симптом, как раз и характеризующий начало развала любой, пусть даже самой сильной и стабильной империи.

Хотелось услышать, что там в-пятых, в-шестых и так далее. Тем более что троице молодых людей завтрак подали обильный, и никто их не выгонял из-за стола и не торопил. А судя по отсутствию парочки учениц-красоток в районе кухни, Табити пришла к выводу, что дед ещё «почивать изволят».

Увы, увлекательная беседа оказалась прервана самым неожиданным образом.

Откуда-то с крыши разнёсся звон. Причём не колокола. Складывалось такое впечатление, что стучали по куску подвешенного на цепи рельса.

– Тревога! – тут же вскочила на ноги Табити. – На усадьбу кто-то осмелился напасть! – при этом она требовательно, а затем поражённо пялилась на Симелию.

Но та лишь пожала плечами и пробормотала:

– Нам-то что? Есть лучники, немые и прочие… Пусть сражаются…

Её поведение поразило не только кузину. Вбежавшая в комнату Уингала волокла за собой три лука и три тяжеленных колчана со стрелами.

– Там целый отряд всадников! – выкрикнула она ещё с порога. – Прорвались сквозь ворота и атакуют дом! – после чего, протягивая колчан представительнице рода Ракимет, выпучила глаза в каком-то шоке: – Принцесса, что с тобой?..

Похоже, все ждали от агрессивной и воинственной принцессы, что она сейчас бросится организовывать оборону внутри дома. Да и прибывший в чужое тело потомок ожидал чего-то подобного. Но Симелия закатила глаза, приложила ладошку ко лбу и пролепетала заплетающимся языком:

– Мне плохо…

Этого домоправительнице хватило, чтобы водрузить принесённое оружие прямо на стол и умчаться в жутко расстроенных чувствах прочь. Кажется, она поспешила за своим патроном, который мог, в её понимании, всё.

Табити тоже пришла в себя, стряхнула оцепенение и стала действовать. Приторачивая к поясу колчан, она стала понукать Аргота:

– Быстрей! Или ты разучился стрелять из лука?..

Тот взял в руки лук, но скорее чтобы осмотреть его, чем собираясь воевать. Ещё и плечами пожал в недоумении.

– Да я и не умел никогда… Своё стадо от волков собаками защищал…

После чего услышал первое ругательство из уст принцессы рода Иелькона. В нём утверждалось, что сегодняшний день проклят какими-то плохими существами, имевшими сношение с гнилью и разложением. И что всяким нищебродам, не умеющим стрелять из лука, вообще не место в этом доме.

После чего Табити умчалась в смежное помещение, приоткрыла там окно наружу и приготовилась к стрельбе. Потом и стрелять начала, довольно быстро выхватывая стрелу за стрелой из колчана.

Её оставшаяся кузина придержала Аргота за рукав кафтана и заявила такое, что он сам чуть не онемел:

– Мне трудно говорить, понимаю с трудом… И никак не могу поверить, Саша, это ты? – теперь уже по глазам академика, чуть не выпавшим на пол, стало понятно, что он – это в самом деле он. – А то мало что… Вдруг ты в его теле, но оно тебя только косвенно слушается…

Прежде чем отвечать, Александр непроизвольно содрогнулся:

– Праня?.. Ты, что ли?..

– Нет! Это наш Боренька Цаглиман в женское тело вселился! – пошутила девушка на чистом русском языке. – Уф! А ведь на привычном говорить стократно проще. Может, на нём…

– Тсс! – зашипел Кох на напарницу. – Ещё не хватало, чтобы нас кто-то услышал! – хотя грохот боя снаружи дома и внутри него уже перекрывал любые разговоры. – Как ты сюда попала?

– А я знаю? Лежала, к тебе прижавшись, смотрела на тебя, потом стала дремать, и у меня начались галлюцинации: словно я валяюсь одетой среди кучи подушек. Привстала, осмотрелась, какой-то парень рядом проснулся. Но не ты… И мы не у нас в Малиновке…

– Ладно, потом разберёмся! – решил он, осматриваясь по сторонам. – Сейчас бы нам куда-нибудь спрятаться…

– На крышу, к лучникам! – вполне мудро подсказала Прасковья, и они, забыв про отчаянно обороняющуюся Табити, но зато прихватив луки и колчаны со стрелами, устремились к лестнице, ведущей наверх.

Последний лестничный пролёт оказался снизу освещён светом из окна, а сверху прикрыт бдящим на крыше воином. Но ни стрелять вниз, ни приказывать стоять или вернуться он не стал. Видимо, сразу опознал принцессу и пастуха. Зато когда они выбрались наверх, жёстко распорядился:

– Смотрите, чтобы снизу никто не полез! – и бросился на помощь своим товарищам. Тех оставалось человек десять, хотя и виднелись тела нескольких убитых, ещё пятеро оказались ранены. Но бой к тому моменту уже завершался. Причём победой обороняющихся.

Минуты не прошло, как мечущиеся по краям крыши лучники разделились. Пятеро остались осматривать пространство вокруг, и пятеро ринулись по лестнице вниз, – схватка внутри дома ещё продолжалась. А парочке потомков из далёкого будущего удалось окинуть взором окружающую панораму.

Усадьба располагалась на небольшом взгорке и с трёх сторон была окружена высокими неприступными скалами. Причём участок между скал, ранее незаметный за громадой дома, оказался внушительный, – практически небольшая долина, своей площадью обращённая к югу. Там хватало места и для сада, и для небольшого пастбища с ярко-зелёной травой.

С другой стороны от пологого и длинного спуска раскинулся город. Громадный, но с чётко размеченной радиальной структурой улиц и расположением кварталов. Дома – максимум в три этажа. Большинство домов в островках из зеленеющих крон. В центре – массивный замок-крепость. По периметру города – девять других крепостей. Каждая на свой манер и со своими архитектурными изысками. Общей крепостной стены не было.