Прозвучало весьма интригующе, и Кох стал подумывать, как побывать в большой столовой, но в разговоре его зацепило упомянутое сокращённое имя.

– Может, и к тебе можно обращаться коротко, Таби?

Девушка вновь глянула на смиренно молчащую кузину и, видимо, озвучила реплику, которую обычно следовало ждать от Симелии:

– Вообще-то такие сокращения разрешены только в кругу семьи… Но раз тебя всё равно казнят послезавтра, я тебе дарую эту привилегию! – Спесивость и пафос сказанного скрашивала весёлая улыбка: царица шутила. – А вот и молоко… Здесь хранят его и… и всё остальное.

Кажется, она никогда не интересовалась даже такой простой операцией, как создание творога, потому что с удивлением потыкала пальчиком в подвешенные в тряпочках творожные головки. Хорошо, что погрязнуть в неведении визитёрам не дала крутившаяся рядом пожилая женщина, тут же приступившая к объяснениям.

Как позже оказалось, она совмещала обязанности ключницы, шеф-повара и управляющей. В усадьбе оказалось довольно много прислуги, помимо тех немых громил, которые являлись подручными жреца, и лучников, которые круглосуточно несли стражу на крыше здания. Конкретнее говоря, даме подчинялись шестнадцать человек: конюхи, скотники, повара, прачки, шорник-плотник и четыре довольно милые на вид молодки. Молодки убирали в доме и позволяли себе флиртовать с лучниками.

Имелись ещё две красотки, ключнице не подчинявшиеся, – они общались только с хозяином и считались не только его ученицами, помощницами, но ещё и согревали его постель особо прохладными ночами. А так как в его возрасте люди уже и на солнцепёке мёрзнут, то красавицам вряд ли кто завидовал. Спать с древней развалиной – то ещё удовольствие!

Ключница, которую звали Уингала, оказалась хорошо информированной, ничему не удивлявшейся особой. На вопросы отвечала ровно, но свято блюла интересы своего патрона, придерживаясь существующих в доме запретов.

Так о сопутствующем молоку производстве она рассказала подробно. Творог тоже пытались преобразовывать, но дальше плотной брынзы дело не пошло. Её сушили для дальних походов, как и творог, но получаемое вещество плохо хранилось, быстро подвергалось гниению и никак не могло стать стратегически важным продуктом. До пресса тут не додумались, как и до прочих важных мелочей, влияющих на сохранность и качество той же брынзы, к примеру.

А вот провести гостей в столовую, точнее, открыть им дверь, Уингала отказалась категорически. Не помог даже строгий приказ Табити, который она отдала со всей серьёзностью.

– Не положено, – твердила она тем же тоном, что и о производстве брынзы. – Только буддий Приакс может туда провести гостей.

Подобным отказом она ещё больше заинтриговала академика. Стараясь незаметно рассмотреть ключи у неё на поясе, он недоумевал: «То ли фреска настолько ценная в художественном плане, то ли изображение на ней – кощунственное, но взглянуть на неё уж больно хочется. Если дед не пустит глянуть, надо будет самому дверь открыть… Замки, я тут погляжу, – смех один, крючками какими-то открываются».

До завтрака ещё оставалось время, поэтому парень заинтересовался мясной кладовой и всем, что попутно с мясом привозится. Вчера во время ужина он опробовал махонький кусочек зельца и три кусочка колбаски. А те, в свою очередь, формировались с помощью промытых желудков и кишок идущих на мясо телят. То есть колбасы здесь производили, что не казалось странным при таком развитом животноводстве. Но академику из двадцать первого века было что подсказать и в этом деле.

Для начала он рассмотрел требуху молодого телёнка, отобрал то, что нужно было для ферментации, и довольно быстро привёл желаемый компонент до нужного состояния. После чего измельчённый продукт оставил в закрытом со всех сторон месте так, чтобы он сушился на солнышке. Сычужный порошок должен получиться за сутки, а то и меньше. Тем более что для первой закваски достаточно будет и не идеально просушенного фермента.

Затем будущих цариц и находящегося при них пастуха, который только и задавал вопросы, пригласили завтракать. Причём на этот раз вопросы касались именно титула сотрапезниц.

– То есть вы пока ещё не царицы? Но тогда откуда такая уверенность, что вы ими станете? Причём именно вдвоём?

Симелия продолжала молчать, поражая кузину всё больше и больше своей индифферентностью, поэтому Табити пришлось одной давать объяснения:

– Ты где своих овец пас, Аргот? И как можно не знать таких элементарных вещей?

– Да мне старшие пару раз пытались рассказать, – выкручивался Кох, – но мне было неинтересно, и я толком ничего не запомнил.

Объяснение явно не удовлетворило девушку, но о сути матримониальных устоев своего царства она рассказала.

Двоюродные сестры принадлежали к знаменитым родам, в предках которых числились как цари, так и высшие жрецы Скифии. Причём само государство являлось империей, в состав которой на данный момент входило девять царств. И над ними не столько царствовал, сколько координировал совместные действия некий царь царей, которого официально величали Ближайшим. Ещё точнее перевод звучал бы как «Ближайший, прикасающийся к длани Солнца».

Но что удивило академика, так это ненаследственная преемственность этой должности в Великой Скифии. Хоть и пожизненная. Царя царей избирали тайным голосованием остальные девять коллег. Причём кандидаты выбирались из числа наследных принцев, но ни в коем случае не прямых наследников Ближайшего. То есть почётно, величественно, но… твои дети на трон не сядут. Внуки?.. Тоже почти невероятно, потому что вначале твоим детям надо отыскать свободное царство, занять там трон и укрепиться на нём, заставить всех остальных «коллег» признать себя и только потом принимать участие в голосовании.

«Отличная ротация высших представителей власти! – одобрил потомок структуру управления предков. – Должно действовать превосходно. Только вот почему же тогда Скифия распалась и канула в Лету истории? Или здесь всё-таки уже параллельная вселенная? И никакого упадка вокруг нет? Надо будет выяснять…»

Табити же продолжала давать объяснения о своей предстоящей доле.

В данный момент в объединённой столице империи правил Ближайший царь Скопасис. Но в свои пятьдесят четыре года он выглядел старой развалиной, много болел и уже не справлялся со своими прямыми обязанностями. Поэтому под нажимом со всех сторон Скопасис объявил, что через месяц сложит свои властные полномочия и передаст корону в руки нового избранника. Кандидатура новичка была известна заранее, потому что не далее чем неделю назад состоялось голосование, и выбрали действительно самого достойного из всех имеющихся кандидатов. Это был Анахарсис, сорокалетний принц Северо-Речного царства, деятельный, умный, великолепный организатор и уже прославившийся полководец. В ближайшие дни Анахарсис собирался прибыть в столицу и начать постепенный перевод власти в свои руки.

А вот супругу для него подбирали высшие жрецы империи, среди которых Приакс оказался самым главным не только из-за своего удивительного возраста в сто четырнадцать лет. Но и благодаря тем чудесам, которые мог совершать и которые в народе назывались более прозаичным словом «управление стихиями».