– Так и я могу… много чего… – возразил Цаглиман.

– М-да? Как выплавить хорошую сталь? Умеешь сделать серную кислоту? Вырезать аппендицит? Или знаешь, как улучшить селекцию коневодства? Или ещё чего знаешь, за что тебя там станут слушать, уважать и помогать во всех начинаниях?

– Ну так… – нисколько не смутился недавний уголовник, – не обо мне речь! Ты-то ведь можешь.

– И сколько миллионов случайностей должно наслоиться, прежде чем такой потомок своим сознанием придёт на помощь предку? И кто ещё окажется предком? Что может сделать в обществе тот же нищий пастух? Кто его станет слушать? Не факт, что и в нашем с Арготом случае получится что-то дельное. Близкие к царям люди не любят конкуренции в лице более умных соплеменников. Тот же дед Приакс может удавить по-тихому, отравить, а то и забить своим посохом. Так что ещё надо хорошенько осмотреться, а только потом решать: стоит ли показывать ещё большую свою учёность.

Рассуждения учёного были встречены синхронными кивками. А наследница фамильных секретов и свои знания отнесла в категорию ненужных предкам.

– Мои умения делать сыры точно не пригодились бы.

– А вот тут я готов возразить… – оживился Кох, личным примером заставляя соратников работать быстрее.

– Только давайте шевелиться, иначе до утра не управимся! – резко нарастив темп работы, он продолжил: – Во время поданного нам ужина я не заметил ни кусочка сыра, хотя творог, сметана и кумыс на столе имелись. Учитывая, насколько ценен хорошо хранящийся сыр в дальнем походе, его калорийность и простоту в изготовлении, подобное знание может резко качнуть развитие цивилизации в другую сторону. Даже больше, чем мои познания в медицине, которые попросту могут запретить к применению. Сыр – это близко и вкусно для каждого. А вот целитель, умеющий разрезать человека, тем самым спасая его, может быть и сожжён, во избежание так сказать.

С этим выводом сыроделы согласились. Всегда исторически так складывалось, что молока либо много, хоть выливай, либо его нет вообще. Или его количество крайне ограниченно. Особенно у овцеводов. И если кто сумел бы в древности правильно делать сыр, да по современным технологиям, это сразу бы поставило его и его страну в привилегированное отношение к остальным. Ибо одно лишь обеспечение войск таким продуктом давало преимущество над врагом в одну пятую, если не в одну четвёртую от всей победы. Не говоря уж о плановом обеспечении продуктами внутреннего рынка.

С самого начала совместной работы Прасковья постоянно делилась с Александром секретами своего ремесла. Другой вопрос, что большинство нужных ферментов для быстрого сворачивания молока приобретались на рынке. В глубокой древности такого рынка попросту не существует. Значит, придётся делать все компоненты на месте из подручных материалов. А вот это уже было высшее искусство истинных сыроделов.

Конечно, не было никакой уверенности, что академик вновь куда-то перенесётся сознанием. И тем более что вновь окажется в теле пастуха Аргота. Но Александр все-таки заставил Прасковью прочесть ещё раз курс производства всё того же животного ренина. Ещё и уточнил, как используются другие энзимы, вырабатываемые миндалинами телят и ягнят, которые придают специфический пикантный вкус, к примеру, итальянским сырам. Постарался запомнить те небольшие отличия, которые важны при ферментации коровьего и козьего молока. Получил советы, как сделать анаэробные микробактерии, которые позволяют созревать сырам с большими круглыми глазками воздуха внутри.

Борис слушал все эти советы, но ничего в них толком не понимал, а для академика геронтологии, всю жизнь проработавшего в лабораториях, производство нужных компонентов представлялось не сложней операции по удалению аппендицита.

Вскоре вся работа оказалась переделана, и троица поспешила в дом. Пока Борис мылся, Кох приступил к осмотру Прасковьи.

– Препараты уже действуют, – утверждал он, касаясь некоторых частей тела. – Видишь? Излишнее сексуальное желание тебя не одолевает. Ты превосходно себя контролируешь!

– Ну… Не могу сказать, что я против… – с удивлением прислушивалась к себе Прасковья.

– Так и должно быть! Главное, что нимфоманией ты в данный момент не страдаешь. Значит, лекарство действует одинаково на всех нас. Но будьте готовы к галлюцинациям, они могут начаться с минуты на минуту. Если начнутся…

– Мы все трое перенесёмся сознаниями в тела наших предков?

– Сомневаюсь. Но всё может быть. Поэтому нам лучше всего прилечь и находиться в кровати.

– В каком состоянии? – Цаглиман всё-таки не прочь был предаться телесным утехам. Но делал это скорее всего в силу инерции событий, происходивших в последние дни. Но академик высказался решительно против.

– Нет, сегодня мы и так уснём. Нам надо отоспаться хоть раз. И помните: если всё-таки наши сознания улетят в прошлое, ничего там не предпринимайте сгоряча. Вначале просто наблюдайте и прислушивайтесь. Новое тело само и подскажет, и поможет.

– Но я всё равно лягу с тобой! – заявила Прасковья. А так как хмыкнувший Борис отправился в другую спальню, не оглядываясь, то Кох не стал спорить.

– Ложись. И быстрей… А то у меня опять в голове чужие образы роятся…

– Начинается?.. А у меня ничего, – женщина дисциплинированно легла рядом.

– Так никто и не утверждал, что получится у всех… – пробормотал академик, закатывая глаза. – Уф, как резко-то…

Больше ни слова не сказал, не вздрогнул, а сразу погрузился в неизвестно какие провалы времени.

Прасковья выждала полминуты, затем прижалась к Александру покрепче, закинула на него ногу и тоже прикрыла глаза в ожидании.

Может, так совпало, но Кох попал в тело своего предка в момент, когда тот собрался просыпаться. Успел даже поймать кусочек тревожного сновидения: степь, высокая трава выше пояса, и кто-то невидимый в этой траве пробирается к наблюдателю. Кто именно, ему понятно – он к чему-то готовился. А вот его потомку из двадцать первого века оставалось лишь догадываться, кто полз по траве.

Проснулся. Несколько минут глаза не открывал. Прислушивался. Орут петухи, блеют овцы, слышен лай собак в отдалении. Ржание, мычание – и всё вроде в той же усадьбе старого шамана Приакса. Или не шамана? Вчера девушки как-то его особо называли, и слово это подсознательные ассоциации перевели как «жрец». Но уж слишком высокопарным и несоответствующим старику казалось это слово. А шаман для такого оборванца – в самый бубен. Разве что у него есть и парадные одежды, в коих он является пред очи действующих царей?

Это ещё предстояло выяснить.

Пока же Александр медленно приоткрыл глаза и стал осматриваться. Почти светло, утро уже вступило в свои права, и теперь хорошо видна вся огромная «гостевая» спальня. Ещё с вечера они все втроём устроились на просторном возвышении, где могли разместиться и шесть человек. Возвышение покрывали горы подушек, десяток одеял, несколько перин и узкие простыни непонятного предназначения. Приакс пригнал Аргота и девушек сюда и велел не мешкать, а заняться делом! То есть переведением девушек в категорию «женщина». Иначе не поздоровится!..