И наконец мысли у меня в голове немного проясняются, чтобы осознать, на что он указывает. В середине перевернутого треугольника прорезана горизонтальная линия – символ земли, а не воды.

– Хм… да, – бормочу я, лишь бы что-то сказать.

Я никогда особо не задумывалась о разнице между символами, да и сейчас это кажется несущественным. Все, что сейчас занимает мои мысли, – это удивленное и благодарное лицо матери, когда я вложу флейту ей в руки. И тогда она обрадуется моему возвращению. Одарит одной из своих редких улыбок. Коснется моей щеки и скажет: «Молодец».

И тут на смену образу приходит еще одна ясная мысль. Я должна бежать. Сегодня вечером. В полночь Леуррессы должны переправлять мертвых, а для этого маме понадобится костяная флейта.

– Я и понятия не имел, что в море есть мост, – говорит Марсель, все еще восхищенный этим фактом.

Я же скольжу взглядом по его плащу, но его полы не так сильно разошлись в сторону, чтобы разглядеть, носит ли он там нож.

– Никто этого не знает, кроме представительниц моей famille. Он расположен на берегу, к которому трудно добраться. – Я готова рассказать что угодно, лишь бы удержать его интерес. – А по скалам невозможно спуститься к мосту, если не знать, где расположена потайная лестница.

Я слегка передвигаюсь, чтобы оказаться поближе к нему.

– Да? – Он инстинктивно придвигается ко мне, а его плащ распахивается шире.

Мой пульс учащается, когда замечаю у него на поясе нож. Он маленький, но это не имеет значения.

– К тому же это место не используется как гавань, потому что из воды возвышается множество скал и зазубренных камней.

Нужно действовать быстро. Схватить нож, что и так трудно, потому что запястья связаны; приставить его к горлу Марселя, чтобы тот молчал; перерезать собственные путы; схватить флейту, а затем и кости благодати. Бастьен спрятал их в треснутый кувшин, когда думал, что я сплю.

– Но самая невероятная часть моста находится на самом его конце, – выпаливаю я последнюю приманку. – Наверное, мне не стоит об этом рассказывать. Эти знания священны.

Марсель склоняется ближе.

– Ты можешь доверять мне, Аилесса.

– Так ли это? – Тело сотрясает дрожь от нервной, сводящей с ума энергии.

Я хватаю его за плащ и притягиваю к себе, делая вид, что хочу заглянуть ему в глаза. Он сглатывает, но я не отпускаю его. Рукоять ножа отделяет всего пара сантиметров от моих пальцев.

– Ты должен поклясться, что никогда не станешь делиться тем, что я сейчас тебе расскажу, – говорю я, хотя эта тайна не важнее того, что уже рассказала ему.

– Да. Я… клянусь.

Я практически прижимаюсь губами к его уху, сжимая пальцами ткань плаща.

– Там находится пара Врат, которые отделяют царство смертных от царства вечных. – Я сжимаю рукоять его ножа. – Но они сделаны не из дерева, земли или железа. – Я осторожно тяну нож на себя. – Врата Тируса созданы из воды, а Врата Элары… – Я замолкаю, потому что знаю лишь то, что они призрачные и почти невидимы.

– О чем вы там шепчетесь?

Сердце подпрыгивает к горлу. Бастьен вернулся. Он стоит у самой двери и всем видом выражает подозрение. В руке он сжимает ручку ведра, с которого капает вода.

Я резко отстраняюсь от Марселя и засовываю его нож под свое бедро. Хорошо, что складки на его плаще скрывают это движение.

Марсель одаривает Бастьена небрежной улыбкой.

– Аилесса рассказывала мне о символах на костяной флейте, – отвечает он, не нарушая своего обещания и не упоминая о Вратах.

Бастьен хмурится еще сильнее.

– И почему же это?

Марсель озадаченно разводит руками.

– Чтобы помочь нам понять, как разорвать связь душ.

Я встречаюсь взглядом с Бастьеном и добавляю:

– Ты не единственный, кто хочет закончить наши отношения.

С мгновение он пристально смотрит на меня, но затем отводит глаза.

– Отношения? – бормочет он, опуская ведро на землю. – Это слово означает, что я связался с тобой по собственному желанию. – Он подходит к полкам и заглядывает в несколько горшков и банок. – В следующий раз, когда решишь поделиться чем-то важным, скажи это мне.

– Хорошо, – выдавливаю я, чувствуя, как все сжимается в груди.

Клинок Марселя холодит кожу бедра. Я могла бы швырнуть его в Бастьена. Может, не обязательно использовать ритуальное оружие, чтобы разорвать связь наших душ.

Он вновь смотрит на меня и скрещивает руки на груди.

– Хорошо?

Я пожимаю плечами.

– Но больше не припоминается ничего важного. Так что лучше немного отдохну.

Марсель вздыхает от легкого разочарования.

– Что ж, спасибо, что рассказала столько полезного, Аилесса. – Он сползает с плиты и вновь прячет костяную флейту в карман, отчего мой желудок сжимается.

Я медленно передвигаюсь на плите, стараясь не показать ножа, пока ложусь. А затем закрываю глаза, чувствуя на себе скептический взгляд Бастьена.

Остаток дня я притворяюсь спящей. К вечеру возвращается Жюли, после чего вся троица обсуждает то, что я рассказала Марселю. И, наконец, они засыпают один за другим. Даже Бастьен, хотя именно его очередь дежурить. Видимо, он начал доверять мне.

Я подавляю чувство вины, вызванное этим фактом. А затем аккуратно разрезаю веревки и пробираюсь на цыпочках к Марселю. Достав флейту из его кармана, я крадусь к полкам. Пульс учащается, когда треснутый кувшин оказывается в моих руках. Ведь внутри мои кости благодати.

Я сжимаю маленький мешочек, который Жюли использует как кошелек, и заменяю монеты своими костями. Стоит коснуться каждой из них, как энергия расползается по телу. Кулон из кости горного козла. Кость из крыла сокола. Зуб тигровой акулы. Натянув шнурок от мешочка через голову, я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, пока внутри разрастаются силы.

Я снова чувствую себя цельной. Чувствую равновесие. Я Аилесса.

Но кости благодати даруют меньше сил, чем прежде – я слишком долго пробыла вдали от Огня Элары, – правда, это легко исправить.

Подняв масляную лампу, я тихонько толкаю перегородку комнаты. И, крепче стиснув рукоять ножа Марселя, вновь смотрю на Бастьена. Его темные волосы спадают на закрытые глаза и трепещут в такт тяжелому дыханию.

Меня захлестывают воспоминания. Как он подал мне прохладную воду. Как крепко сжимал руку, пока вытаскивал из пропасти. Эхо его слов: «Подтянись вверх и схвати меня за руку».

И я вдруг понимаю, что улыбаюсь. Поэтому я резко засовываю нож за пояс своего платья.

Я не стану убивать Бастьена. Не сегодня. Я вернусь к маме, отдам ей флейту и помогу переправить мертвых. К тому же у меня в запасе почти целый год, чтобы отыскать Бастьена и сделать то, что должна.