Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Усевшись на кровать, я пристраиваю ноутбук на коленях и каждую минуту проверяю, закрыта ли дверь. «Скоро… скоро родители вернутся, и я перестану нервничать. А пока надо сосредоточиться на самом важном: пора писать фанфик и публиковать его на сайте “Фандом. Взлёт”». На плечи давит груз ответственности, голова побаливает. «Думай как писатель, Элис!»
Так, на чём мы остановились? Вызываем у читателей сочувствие к Нейту, объясняем, почему он переметнулся на тёмную сторону. Зёрна раскаяния я уже посеяла. Пора разворачивать сюжет на сто восемьдесят градусов, как сделали со Снейпом.
Нейт
Мне снится сестра. Я знаю, сейчас она уже взрослая, но в моём сне – мы дети. Она протягивает мне одеяло, гладит по голове и уверяет, что всё будет хорошо. Потом что-то происходит с её лицом. Глаза краснеют, из носа течёт, а на нежной коже щёк появляется сыпь.
– Что с тобой? – спрашиваю я.
Но она только кашляет в ответ.
Я слышу чей-то голос:
– Это вирус, Нейт.
И появляется Ян. Он подаёт моей сестре носовой платок и нежно касается её затылка. Она кашляет в платок и смотрит на ткань – на ней кровавый след.
По моему лицу струятся слёзы.
– Прости, – говорю я ей. – Прости меня.
Ян берёт моё лицо в ладони.
– Ещё не поздно. Ты успеешь остановить непоправимое.
Сестра корчится в конвульсиях, на её алых, как лепестки роз, губах выступает жёлтая пена, и я просыпаюсь.
Весь в поту, я вскрикиваю, стараясь отогнать видение.
Я не могу этого допустить. Не могу. Никто не должен умереть вот так… Ни моя сестра, ни другие.
И тогда я забираю из тайника ненавистную канистру и прячу её в лаборатории.
Я найду противоядие.
Наконец-то я нашёл своё предназначение: я рождён не для того, чтобы быть одним из моего народа, я пришёл в этот мир, чтобы спасти дефов.
Я несколько раз проверяю текст и нажимаю кнопку «Опубликовать».
Звонят в дверь. Я застываю на месте, боясь вздохнуть. Родители никогда не звонят, а гостей я не жду. Наверное, надо переждать, спрятаться в родительской спальне за закрытой дверью. А вдруг тот, у двери, подумает, что дома никого нет, и будет только хуже? Я открою, но с телефоном в руке, и если что – наберу «тревожный номер» 999. Если же за дверью пусто, отправлюсь прямиком к Дэнни. «Господи, Элис, что ты выдумываешь? Это же наверняка почтальон».
Стараясь не замечать, как дрожат колени, я спускаюсь по лестнице.
На пороге меня ждут двое полицейских: высокая женщина с оливковой кожей и красивыми глазами и низкорослый рыжеватый мужчина. Они одновременно улыбаются. Даже если вы не изрезали руку своей лучшей подруге и не получили потом угрожающих сообщений, уверяю вас, полицейские у двери мало кого обрадуют. В свете же последних событий я готова наложить прямо в трусики Victoria’s Secrets. «Что, если тот, кто угрожал мне по телефону, сообщил обо всём полиции?»
По крайней мере, полицейские меня не убьют… Телефон незаметно отправляется в карман – 999 звонить пока незачем, и я надёжно наклеиваю на лицо подходящее выражение.
– Вы Элис Чайлдс? – спрашивает женщина.
Я киваю, стараясь выглядеть как можно менее подозрительно и виновато, а вместо этого вежливо улыбаюсь.
– Я сержант Сингх, – сообщает женщина и показывает на напарника: – А это констебль Тёрнер. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов о вашей подруге, Виоле Миллер.
Они одновременно показывают мне удостоверения служителей порядка и ободряюще улыбаются.
– Да? Ну… конечно. – Я лихорадочно подыскиваю самые обыкновенные слова. – Проходите, пожалуйста.
– Спасибо, – благодарит Тёрнер.
Я веду их на кухню.
– Красивый дом, – отмечает Сингх. – Вы здесь живёте с родителями?
– Да, – отвечаю я. – Они скоро вернутся. – Не знаю, зачем я это говорю. Я имею полное право находиться в доме одна, без взрослых или компаньонок.
– Собственно, мы хотели бы поговорить именно с вами, – сообщает Сингх.
– Да, вы так и сказали, – улыбаюсь я, не придумав ничего умнее. – Хотите чаю?
– Спасибо, чай очень кстати, – кивает Сингх. – Нам с молоком и одним кусочком сахара.
Я наполняю чайник, а полицейские садятся за стол.
«Что, если притвориться, будто полицейские всего лишь косплейеры в отличных костюмах? Сыграю с ними в ролевую игру, и они оставят меня в покое».
Тёрнер открывает блокнот.
– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов в связи с нападением на мисс Миллер, произошедшим позавчера вечером.
«Что теперь? Притвориться полной дурой? Нет, это будет слишком подозрительно. Я же её лучшая подруга, мне всё должно быть известно». Я отворачиваюсь, чтобы достать из шкафа чашки. «Вот и хорошо, спрячу пока от гостей лицо».
– Да, это ужасно. Её мама обо всём мне рассказала.
«Не переигрывай, Элис! Больше ни о ком не упоминай».
Сингх кивает.
– А вы с тех пор Виолу не видели?
– Нет. – И это чистая правда.
– Вам известно, что именно произошло? – спрашивает она.
Чайник начинает закипать.
«Они меня проверяют, хотят посмотреть, проговорюсь я или нет. Поэтому надо отвечать туманно».
– Да. Какой-то чокнутый изрезал ей руку.
Они долго молчат, наверное, в надежде, что я скажу что-то ещё. Но я молча раскладываю по чашкам пакетики с чаем.
– Как вы считаете, кто мог сотворить такое с Виолой? – наконец спрашивает Сингх.
Я медленно разливаю горячую воду по чашкам.
– Не знаю. Ви все любят. Может, какой-нибудь психованный фанат?
– Фанат? – с интересом переспрашивает женщина. – А почему вы так думаете?
– А кто же ещё?
Я достаю молоко, прекрасно понимая, что каждая моя морщинка сейчас заметна в ярком свете холодильника. И потому захлопываю дверь как можно скорее.
– «Банк, понедельник, полночь». А, – произносит Сингх, – вам это о чём-нибудь говорит?
Я смотрю ей в глаза.
– Нет. А разве должно?
«Рискованный ход. Что, если они читали “Фандализм”? Или тексты на моём новом сайте? И знают, что я ввязалась в идиотскую войну фанфиков, и уж точно должна знать, о чём идёт речь? Но это не доказывает, что я изрезала руку Виоле – меня просто поймают на вранье. Но с чего бы мне лгать?» Эти мысли проносятся у меня в голове единым потоком, никак не отражаясь на лице. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
Сингх качает головой:
– Нет, но… странные эти слова… Мы надеялись, вы скажете нам, что они означают. Вы же с Виолой лучшие подруги.
