Я с облегчением трясу головой.

– Не-а, ничем не могу помочь, простите.

Выбросив чайные пакетики, я наливаю в чашки молоко. «А руки-то у меня совсем не дрожат!»

– Виола когда-нибудь работала в банке? – спрашивает Тёрнер. – Или у неё были какие-то связи с банками, о которых мы не знаем?

Я ставлю перед полицейскими чашки и сахарницу.

– Нет. Ну, в банке-то она бывала, конечно, но ни в одном никогда не работала.

Сингх задумчиво кивает.

– Спасибо, Элис. – Она размешивает в чашке сахар и осторожно отпивает чай, будто предчувствуя, что может обжечься.

– Да, я очень надеюсь, что вы их найдёте, – говорю я. – Бедная Виола! Она очнётся, а на руке у неё – отвратительные шрамы.

– Боюсь, шрамы останутся надолго. Раны были глубокие, – пристально глядя мне в лицо, отвечает Сингх.

Я принимаюсь заваривать себе чай, чтобы отвести глаза. Сердце у меня заходится от боли за Виолу, не знаю, сколько ещё я выдержу этот разговор с каменным лицом.

Тёрнер вступает в беседу:

– А где вы были вечером в воскресенье?

«Ох ты чёрт! Про алиби-то я и забыла».

– Я была с Дэнни. Дэнни Брэдшоу, – не раздумывая ни мгновения, отвечаю я.

Наверное, я назвала его имя, потому что только с ним и бывала с тех пор, как подруги оказались в коме. И всё же это глупо. Полиция с ним свяжется, а я не уверена, как далеко простирается его преданность. Даже если он меня прикроет, кто знает, поверят ли ему. Врать он вряд ли умеет.

Полицейские записывают имя, адрес и номер телефона Дэнни и допивают чай.

С растущим комом в горле я провожаю служителей закона и тут же звоню Дэнни.

– Привет, – говорю я.

Он не отвечает.

– Дэнни? Ты меня слышишь?

– Я-то тебя слышу.

– Ты что? Голос у тебя какой-то… странный.

Снова молчание. Я слышу, как Дэнни дышит, значит, телефон он держит в руке.

– Я прочитал твоё продолжение о сестре Нейта, – наконец произносит он.

«Чёрт. Конечно, прочитал. И догадался, что я использовала его рассказ о брате. Как же я не подумала?» Я стою с открытым ртом, подыскивая правильный ответ, но в голову приходят только жалкие глупости.

– Мне бы не хотелось, чтобы каждое сказанное мною слово публиковали в Интернете, – с нажимом произносит он.

– Знаю. Прости. Так было нельзя, но… твой рассказ меня очень тронул, и я… просто не подумала…

Опять тишина. Такая долгая, что кажется, он сейчас повесит трубку.

Но потом Дэнни говорит:

– Наверное, я должен быть польщён, что подсказал тебе поворот сюжета.

– Ты моя муза! Нет, серьёзно, я обещаю, что больше так не поступлю. – «Теперь моя очередь молчать». – Дэнни, ко мне приходили полицейские.

– Насчёт зеркала?

– Нет… кто-то изрезал Виоле руку ножом.

– Что? Откуда только такие психи берутся?! – восклицает Дэнни с таким отвращением, что мне хочется провалиться сквозь землю.

– Дэнни, полицейские подозревают меня.

– Бессмыслица какая-то! Зачем это тебе надо? Она твоя лучшая подруга.

– Дело в том, что… мне нужно алиби…

– И ты сказала, что была со мной.

– Да.

«Чёрт, чёрт, чёрт! Ненавижу разговаривать по телефону».

Молчание на том конце сводит меня с ума.

– Когда это случилось? – наконец спрашивает Дэнни.

– В воскресенье вечером.

Ответ звучит очень практичный, продуманный:

– Понятно. Значит, так: мы в тот вечер гуляли, ты была в шоке, ведь твои друзья в коме. Мы разговаривали и долго не расходились. По дороге никого не встретили.

Мне хочется расплакаться, но я только шепчу в ответ:

– Спасибо.

– Виола —

Когда мы с Эшем входим в церковь, на нас тут же устремляются все взгляды. У меня от смущения алеют щёки.

– О чём ты думала, репа у тебя вместо головы? Я вся извелась, – бросается ко мне Кейти и заключает в горячие объятия. – Нам нельзя расставаться в этой дыре.

Окинув быстрым взглядом нас с Эшем, Кейти расплывается в лукавой улыбке.

Сжав мне руку, Эш устремляется к Уиллоу. Даже издали видно, как тот недоволен: руки сложены на груди, кивает резко и неохотно.

Кейти придвигается ко мне вплотную.

– Нуууу, Виола-девственница… Повеселилась в подземелье?

– Ох, Кейти, это какой-то ужас. Нас нашла Дейзи. Она ужасно расстроилась.

Кейти прикусывает нижнюю губу.

– Ммм, да. Представляю. Настроение вы ей подпортили.

– Ты видела её сегодня утром? – спрашиваю я.

– Нет, только вчера вечером.

Я опускаю отяжелевшую голову и сжимаю виски дрожащими пальцами.

– Я отвратительно себя чувствую.

– Смотри, что получается, Ви: вас затянула романтика старого доброго путешествия во времени. Девочка встречает мальчика. Девочку казнят на виселице. Мальчику стирают память. Девочка возвращается к мальчику. Мальчика влечёт к девочке. Девочка спит с мальчиком. Классический сюжет. Бедная глупышка Дейзи проиграла давным-давно.

Кейти смеётся, наполняя церковь перезвоном колокольчиков, и я смеюсь вместе с ней.

Однако смех Кейти вдруг умолкает.

– Господи, Ви! А вы… у вас было с собой… ну, ты понимаешь?

– Контрацептивы? – уточняю я. – Да, конечно.

– Фух, успокоила. Ты представь, просыпаешься ты в нашей вселенной беременная от Эша. Неправильный какой-то поворот.

Я даже не знаю, смеяться мне или плакать.

Я иду к дому Нейта. Эш дал мне мятый листок бумаги с нарисованной от руки картой. Вроде бы всё понятно, и спустя пять минут – я на месте. Нейт перебрался поближе к штаб-квартире дефов сразу после знакомства с Торном и тогда же включился в работу союза гемов и дефов. Живёт он в скромной квартирке, в уцелевшем здании. А ведь мог бы подыскать себе что-нибудь поуютнее, вроде домов Эша или Торна. Честно говоря, не помню, описывала ли я его жилище в «Песни повешенных». Наверное, надо было уделить деталям побольше внимания, придумать Нейту настоящий дом.

Стоит мне постучать, и дверь открывается. На мой оклик никто не отвечает, и я проскальзываю внутрь. В углу, за столом, сидит Нейт. Комната обставлена скудно, по-спартански, но рабочий стол у брата большой, даже слишком большой. Как будто Гэндальф переехал со всеми пожитками в Хоббитшир. Нейт сгорбился перед суперсовременным компьютером. А у его ног стоит наполовину наполненный землёй инкубатор.