– Подожди! Подожди! – закричала Ольга, захлебнувшись в рыданиях. Она пыталась догнать его, ничего не видя от слез.

Наконец остановилась, не представляя, куда бежать, где Игорь. Ушел или смотрит на нее из-за какого-то куста? Кажется или в самом деле вон там, за деревьями, маячит чья-то фигура?

– Игорь! – закричала Ольга снова. – Пожалуйста, покажись снова! Ну дай хоть посмотреть на тебя! Ну я не могу, не могу без тебя жить, не могу, понимаешь?!

Зашелестела трава, Ольга взвизгнула от радости, кинулась вперед – и вдруг ясно, как днем, увидела стоящего перед ней человека.

Нет, это был не Игорь, да и человеком его невозможно было бы назвать! Нечто человекоподобное – с плоским лицом, плоским телом, все серое, подрагивающее, колышущееся, как морок, привидевшийся в кошмаре.

Ольга отпрянула и на что-то натолкнулась спиной. Подумала – на дерево, отпрянула, обернулась – и онемела.

Существо с единственным глазом во лбу – почему-то голубым! Лицо его казалось покрытым ржавчиной. Ольга отпрянула прежде, чем существо успело схватить ее и прижать к себе: на левой руке не было кисти, а на правой наросли черные когти.

Ольга метнулась в сторону – и замерла, потому что перед ней появился новый обитатель этой тайги, этого мира ужасов.

Он весь был покрыт клочковатой шерстью, кроме плешивой головы. Из множества язв на жутком подобии лица сочились сукровица и гной, вместо верхней губы зияла рваная рана, из которой торчали кривые зубы. Стоял он полусогнувшись, упираясь в землю длинными, обросшими шерстью руками.

Ольга бросилась было в сторону, но не успела сделать и нескольких шагов, как серое существо обогнало ее и преградило путь. Лицо его подергивалось; лишенное носа, оно, казалось, принюхивается. Вдруг оно наклонилось, потянулось вперед. С ужасом Ольга поняла, что оно ловит запах, исходящий от ее бедер!

Отпрыгнув в сторону, она увидела, что два других воплощения ужаса тоже принюхиваются именно к ее бедрам! Вдруг чудище с волосатыми руками разогнулось, и Ольга увидела, как из шерсти восстает его возбужденный член.

«Всё. Смерть пришла», – вяло подумала она, чувствуя, как слабеют ноги и обморочная тьма заволакивает глаза и сознание.

В то же мгновение кто-то обхватил ее за талию сзади, крепко стиснул.

Ольга рванулась, закричала так, что горло свело от этого крика, но хватка не ослабела, и тут чьи-то губы шевельнулись около ее уха:

– Тихо! Бегом к костру!

Гантимур!

Она еще больше ослабела, теперь от облегчения, привалилась к нему, не в силах не то что бежать, но даже с места сдвинуться, и тогда Гантимур толкнул, нет, швырнул ее куда-то в сторону, да так сильно, что Ольга чуть не влетела в костер, оказавшийся совсем рядом.

Упала, сжалась в комок, подтянув колени к подбородку, пытаясь унять дрожь: да, ее так и колотило, несмотря на близость огня.

Послышался какой-то треск – словно гром грянул! Ольга повернулась – и зажала рот руками, чтобы снова не кричать.

Покрытое шерстью чудище одним рывком выдернуло из земли дерево с корнями и замахнулось им на Гантимура. Тот отскочил в сторону, и удар пришелся мимо.

Земля загудела.

Гантимур потянулся было за луком, но не успел достать его из-за спины – дубинища взлетела снова. Двое других воплощений ужаса тоже принялись выламывать деревья, но тут Гантимур оказался проворней: подскочил к костру, выхватил из него еще тлеющую головню и швырнул ее в оборотня, который снова воздел дубину.

Головня попала в косматую грудь.

Шерстяное туловище задымилось, по нему пролетели искры, клочья пламени. Гантимур подхватил выпавшую из его лап дубину и, словно кочергой, подтолкнул волкоголового к серому призраку. Тот вспыхнул от единой искры – вмиг рассыпался пеплом.

Однорукий пытался заслониться своей когтистой лапой, но Гантимур обрушил дубинку на его одноглазую голову, и та раскололась с омерзительным треском.

Гантимур отшвырнул дубинку и бросился к Ольге. Рывком поднял ее с земли, стремительным движением провел руками по лицу и телу, словно проверяя, все ли на месте, на миг прижал к себе, и она ощутила, как тяжело вздымается его грудь, и бросился бежать по тропе, таща Ольгу за собой. Но она поминутно спотыкалась, еле передвигала ноги, она словно ослепла от слез, которые так и лились из глаз, задыхалась и наконец выдернула руку из цепких пальцев Гантимура и упала на колени, закрыла голову руками.

– Больше не могу! Не могу больше! – кое-как вытолкнула из горла, перехваченного рыданиями.

Гантимур опустился рядом, обнял ее, шепнул:

– Все уже. Уже все кончилось. Успокойся.

Ольга несколько раз глубоко вздохнула, поразившись, как быстро возвращается к ней спокойствие в присутствии Гантимура, в его объятиях. Дрожь унялась, дыхание восстанавливалось. Слезы перестали слепить глаза.

– Они нас не догонят? – наконец смогла выговорить она.

– Их больше нет, я их прикончил, ты же видела.

– Я глазам не поверила, честно. Ты таким огромным деревом размахивал… Ну прямо Илья Муромец!

– Нас этому учат, – небрежно пожал плечами Гантимур. – Учат биться особыми дубинками. Они могут быть длиной в рост того человека, который будет ими драться. В каждой семье имелись и детские дубинки, потому что обучение начиналось с четырех лет. Ну и стрелять из лука, это само собой, и уклоняться от стрел… Ну и делать такие стрелы, чтобы они пели в полете.

– Пели? – отстранившись, изумленно глянула на него Ольга.

– Да, они были снабжены особыми костяными свистунками, которые завораживали зверя и пугали врага, – улыбнулся Гантимур. – Эвенки были духом воисты, как выразился о нас кто-то из русских путешественников! Так что у меня хорошая подготовка, тем более, чтобы разогнать этих… этих…

– Кто они? – повернулась к нему Ольга. – Кто это был? Это ведь не люди! Оборотни?

– Оборотни не идут в Буни, – качнул головой Гантимур. – Они принимают образ того существа, суть которого преобладает в оборотне. Если это человек – в Буни идет умерший человек. Если это зверь – сюда попадает сдохший зверь.

– А с кем ты в таком случае сражался, о храбрейший из эвенков? – Ольга изо всех сил пыталась добавить в голос хотя бы нотку насмешки, однако получалось как-то не очень. – Кто это были, если не оборотни?

– Помнишь, мы с тобой говорили о материальности мыслей? И я тебе пересказал одно наше выражение: «нэ лэтчэ-ми нэлэ», не бойся страха! Тебе было так страшно, что воображение твое вышло из-под контроля.

– Ты что? – резко отстранилась Ольга. – Хочешь сказать, что эти плоды свалились с ветки моего воображения?! То есть ты дрался с такими воздушными безобидненькими штучками?

– Тебе было страшно, – настойчиво повторил Гантимур. – Твои мысли, твое воображение вышло из-под контроля и отправило к тебе живые существа. Очень страшные! Я, когда их увидел, сам со страху чуть не умер, даже не сразу смог собраться и броситься к тебе. Ты прости меня…