— Я не женат, — сказал он почти шепотом и спрятал кольцо во внутренний карман пиджака. — Я ношу кольцо для солидности и в качестве защиты от особ женского пола, которые посягают не только на мой кошелек. Такой ответ устроит? Хотя мое кольцо, как и я сам, к этому ужину не имеет никакого отношения. Я приехал к вам из-за кота. Вы сейчас его жалеете, а эта тварь кусается. И очень больно. Вадим прав, он ненормальный этот кот. И вы ненормальная женщина, если ставите на одну чашу весов чужого кота и своего мужчину.

В этот момент официантка принесла заказ и начала обрабатывать Виктора по поводу дорогого вина. Он долго слушал, рассматривая ее мелькающие от жарких объяснений руки, и выдал тихим голосом:

— Знаете песню? Не от вина хочу быть пьян, хочу быть пьян, — он ткнул в меня указательным пальцем теперь пустой правой руки, — ее любовью, потому попрошу не докучать нам больше, принести десерт и счет. И больше не подходить.

Девушка кивнула и исчезла.

— Ирина, хотите я заберу кота прямо сейчас? Обещаю, я не отвезу его в клинику. Я пристрою его другим волонтерам, чтобы вы не чувствовали себя виноватой перед подругой. Это ведь самое простое решение вашей проблемы, разве не так?

Я не верила ни единому сказанному им слову. Что он вдруг так озаботился судьбой Вадима? Я не верила в мужскую солидарность. Да и за этими очками жил лишь прямой расчет. Зачем Веселкину кот?

— Оставьте кота в покое. Вместе со мной. Я не нуждаюсь в посторонней помощи, чтобы разобраться в своей личной жизни. Вы действительно хотите есть? Тогда ешьте!

— Хотите вина? Я закажу для вас бокал. Просто я за рулем не пью вообще.

— Я не хочу вина. Мне еще презентацию для урока делать. Да и вообще… Боюсь сказать вам что-то лишнее… о вас.

Улыбка замерла на губах Виктора.

— Давайте тогда есть молча.

И мы стали есть молча. Только ему пришлось оторваться от еды, чтобы оплатить счет. Виктор не поленился бросить на меня лукавый взгляд, прикладывая телефон к считывающему устройству, и заодно подмигнул. Мне оставалось только вонзить вилку в мясо. Кровожадно!

Вернулись к разговору мы уже на улице.

— Знаете, Ирина, я ехал сюда и вдруг… На какое-то очень краткое мгновение забыл, что еду совсем не к бабушке. А потом сделалось так больно. До слез. Как у Розенбаума, когда защемит сердце желание внучатами побыть…

— Со временем станет легче, — сказала я глядя в сторону.

Виктор и так слишком крепко держал меня подле себя, а сейчас хватка на моем локте усилилась вдвое.

— Всегда некогда позвонить, некогда приехать… Не этот кот, я бы и того меньше приезжал. Хорошо, он был обжорой… Как-то жизнь мимо меня идет. Мать… Обижается на глупости. Все ей не так, все ей не этак… Сын не такой, каким я считал должны быть в его возрасте дети… Я разбиваю себе лоб, пытаясь стать хорошим отцом. Наверное, я просто не знаю, что такое хороший отец. У меня отца не было, а отчим появился, когда меня уже девочки интересовали… Ирина, не делайте из мухи слона. Помиритесь с Вадимом. Люди встречаются, влюбляются, разбегаются… Это неправильно.

Я подняла на него глаза. Виктор смотрел вперед так, будто искал дорогу, которую знал прекрасно.

— Вы в разводе?

— Нет. Я никогда не был женат на матери моего сына. Я плохой. Я знаю. Не надо мне это говорить.

— А я ничего и не говорю. Я не имею привычки давать советы, как жить, незнакомым людям.

— Гол засчитан. Больше не буду… Мешать вам жить. И не буду раздражать соседа своей машиной. Но если он сорвал дверной звонок, вы позвоните, и я починю. Я люблю работать руками. Правда сейчас в основном моделирую из лего.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Виктор, все будет хорошо и со мной, и с котом. Я же ведьма. Он меня кусать не будет.

— Да, вы сама кого угодно покусаете! Кстати, у вас в классе есть любимчики, ну признайтесь?

— Нет, я всех люблю.

Виктор поджал губы. На секунду. Мы уже стояли подле его машины.

— Значит, вы не любите никого. Прямо как моя мать, — он протянул мне сумку. — Доброй ночи, Ирина.

— Доброй ночи, Виктор. И спасибо за ужин.

Я поднялась на третий этаж. И позвонила в звонок. Он работал. Но кот все равно не открыл мне дверь. Пришлось доставать из тяжелой сумки ключи.

Кот впервые встретил меня проявлением радости. Точно сумел прочитать в моей голове стенограмму разговора с внуком бывшей хозяйки и испугался. Я тоже испугалась. Но скорее не желания Веселкина забрать кота, а своей злости на Вадима, вывалившего наши личные проблемы на голову постороннего человека. Даже так, не постороннего, а того, кто якобы имел силу помочь ему вернуться к исходной точке жизни без кота. Но я говорила Веселкину правду — в сложившейся ситуации кот вообще не является проблемой. Проблема — тараканы в голове Вадима. Жирные. Вскормленные его мамочкой.

Мы улеглись на диван. Кот — на подушку рядом. Чинно и тихо. Я тоже не двигалась и не шумела. Мной всецело овладело оцепенение, в душе росло чувство омерзения, а глаза наполнялись слезами, которых я не ждала и не хотела. На лице оставалась косметика, а подниматься, чтобы доковылять до ванной, хотелось сейчас меньше всего. Я даже телефон не проверяла. Если зажмуриться прямо сейчас, то можно уснуть и подняться ни свет ни заря. Сейчас делать презентацию не хотелось. Ничего не хотелось. Хотелось заснуть и проснуться в новом мире. Или в старом до знакомства с Вадимом. Чтобы увидеть его во всей красе еще в нежном возрасте.

Однако утро наступило раньше запланированного. Серость вокруг не располагала к вылезанию из-под одеяла. Я нашла в кармане джинсов фантик от конфеты и попыталась на весу сложить из него самолетик. На удивление, тот даже полетел. Криво, косо и упал за диван, откуда тут же явился кот с фантиком в зубах.

— Отдай.

И кот покорно выплюнул фантик прямо мне в ладонь. Самолет больше не полетел. Вернее, упал в ногах. Кот прыгнул на него и снова притащил мне. Я вновь бросила фантик. Теперь он приземлился на пол. Игра началась и забавляла нас обоих. Потому что была первой. Потому что не хотелось вставать. Потому что заранее начинало подташнивать от вкуса будущей пиццы. Ночь не помогла избавиться от мерзкого чувства, что меня искупали в свинячьей луже. О моих личных проблемах знали единицы. И Веселкин был последним, кого я хотела в них посвящать.

Трепло! Ррр… Я рычала, как тигр, уткнувшись в подушку. Потом схватила телефон. Пора вставать. Или…

Я ткнула пальцем в экран и вызвала непрочитанную эсэмэску. Она оказалась от Вадима. Отправленная около девяти вечера. "Можешь ничего не объяснять. Я все понял. Гуд лак". Я не поняла ничего и машинально вызвала его номер. Семь утра. Плевать. Но Вадим, конечно же, не ответил. Перезвоню позже. Сейчас умоюсь и позавтракаю. С Чихуней вдвоем. Затем буду готовиться к уроку. И позвоню Вадиму около десяти.