Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я вас не понимаю. Куда ему понять!
— Да вы, женщины, никогда ничего не понимаете. Ирина, какого размера мне купить платье?
— Лучше сорок четвертого, — сдалась я. — Хотя я могу ужаться до сорок второго, если потребуется.
— Не надо, Ирина, ни ужиматься, ни зажиматься. Там будет много вкусной еды. Сколько вам потребуется времени на то, чтобы одеться?
— Я большая соня, потому одеваюсь со скоростью новобранца… Вам по минутам сказать? — мне сделалось смешно от самой себя. На что я только что согласилась?
— Знаете, Ирина, мужчин обычно противоположный процесс интересует… — Миллисекундная пауза. — Простите, я перешел границы и, как Штирлиц, нахожусь на грани провала. Вы еще идете со мной?
— Иду. Я люблю вкусно поесть.
— Вам купить платье посвободнее? — спросил он уже со смешком.
— Угу, пятидесятого размера. Виктор, вы это действительно серьезно?
— Ирина, очень серьезно. Там имеется замечательная подружка, от которой у меня, по мнению Оли, должно сорвать крышу.
— А почему бы и нет?
— Мне нужна голова на месте. И я вижу насквозь эту подружку. Боже упаси! Кстати, Ирина, почему вы не миритесь с Вадимом?
Вопрос прозвучал слишком неожиданно. Я не знала, что сказать.
— Из-за Чихуни. На данный момент он является моей неотъемлемой частью.
Пусть Вадим принимает меня со всеми моими тараканами и котами, или… — я замолчала. — Виктор, вас это не касается. Так во сколько вас ждать?
— В три часа будет нормально?
— Вполне. До встречи. Хорошего вам последнее апрельского денька.
Я вздохнула и поставила локти на стол. Кот уселся на стул и сейчас казался мне намного умнее мужчины, который сидел здесь два вечера назад. Ну и того, другого… Я снова набрала Вадиму. Тот снова не ответил. Что за фигня происходит вообще? В моем маленьком мирке…
Последний день апреля я тоже решила не терять даром. Между уроками заставила себя сделать первый шаг в сторону парикмахерской. Дверь в зал я открывала, увы, уже немного дрожащей рукой. Вадим не выказал особого удивления и довольно спокойно попросил подождать за дверью, пока он закончит стрижку. Никто ничего не заподозрил.
Я села на мягкий диванчик и заставила себя не ерзать. Заставить себя не нервничать не получилось. Мать явно накрутила сыночка по самые уши, а говорить что-то против слов "маман", только поругаться еще больше.
Открылась дверь. И закрылась. Вадим не вышел следом за клиенткой. Подожду. Ему еще подмести надо.
— У меня запись. Говори быстрее.
Вадим возвышался надо мной, засунув руки в карманы джинсов. Мог бы сесть рядом, не заставляя меня вставать. Мог, но не захотел.
— Это ты хотел поговорить.
— Это было давно. Я уже ничего не хочу. И я не очень понимаю, зачем ты пришла.
Я не "не очень", я вообще ничего не понимала.
— Мы договорились с тобой пообедать…
Он не дал мне договорить:
— Обедай с тем, с кем ужинаешь. И меня больше идиотом не выставляй. Знаешь, сначала думал подняться, а потом решил, зачем… вам мешать.
— Ты о чем вообще?
Хотя я, кажется, начала понимать…
— Ты знаешь, о чем я… И здесь люди. У меня нет желание трясти твоим грязным бельем… на публике.
— Да?! — я вот наоборот повысила голос. — Ты им отлично потряс в "Вольво", и я тебе скажу сейчас, чем занималась с Виктором в тот вечер. И даже не в квартире, а прилюдно, в кафе. Доказывала, что я не верблюд и не обижаю бедного Вадима, не натравливаю на него кота и силой не склоняю к сожительству. Ты понял, о чем я? А я не поняла, о чем ты… Какого хрена ты трепался постороннему мужику о своем коте и своей женщине, а? Когда оба тебя попросили молчать!
Я почти ткнула его сжатым кулаком в грудь. И уже шипела, как змея. Вадим стоял белый и мокрый. Я прекрасно знала, когда он нервничает…
— Кот меня ни о чем не просил, — буркнул он тихо.
— Просил. Только не знал, что ты настолько тупой!
— Хватит! — оборвал Вадим достаточно громко.
— Действительно, хватит. Мне хватило первого ведра помоев. Второе держи при себе!
Я развернулась и бросилась к двери. Да так резво, что Вадим поймал меня только на лестнице.
— Ир!
Схватил за плечи, но через секунду уже свел руки за спиной. Я ткнулась носом ему в футболку. Он говорил. Я не слушала. Слова забивали бешеные удары его сердца.
— Хватит!
Я почти оттолкнула его, но он удержал меня за плечи.
— Точно хватит! Ирка, господи… Прости…
Снова нос в футболке. Снова нечем дышать. Сердце сжимается от непонятного чувства безысходности.
— Мне было больно, — сказала я, чувствую в глазах предательскую резь.
— Ты не представляешь, как было больно мне… Когда я снова увидел его машину под твоими окнами…
— Ты это начал, не я… Это ты ушел!
— Ты меня не остановила…
— Снова я виновата…
— Да ни в чем ты не виновата!
Снова слова, опять слова… Одни и те же… И объятья. Настолько сильные, что могут переломить хребет.
— Давай забудем, а? Поехали на дачу. Я завтра не работаю. Все четыре дня не буду работать.
— На дачу? — у меня екнуло сердце. — С ума сошел? После всего?
— Чего всего…
Какие же мужики временами тупые!
— Да того, что ты почти что меня бросил! Я не поеду с твоей матерью на четыре дня на дачу. Да я вообще не знаю, как теперь с ней встречаться…
— Да брось ты! — на лице Вадима действительно читалось неподдельное изумление. — Думаешь, я ей про твоего Виктора сказал? Только про кота…
Моего Виктора?! Ну-ну… Кот!
— Вот из-за кота я и не могу уехать. Не спрашивать же Виктора про соседку, которая кормила Чихуню…
— А чего не спросить? Ты теперь прикуешь себя цепями к квартире, что ли? Не хочешь, давай я сам спрошу? Скинь его номер.
Сердце задолбило в висках.
— Я не могу поехать не только из-за нашей ссоры и кота, — Как не могу сказать тебе всей правды не только из-за ссоры, но во избежание новой. — Я работаю первого мая. Вечером. Переводчиком на бизнес-ужине.
Вадим тяжело выдохнул.
— У Виктора?
Я прикусила губу и медленно выпустила наружу.
— Я могла бы солгать. Но да, у него. Я звонила тебе спросить разрешения… — Ага, сейчас! Но думай именно так! — Но ты проигнорировал мой звонок. И не один. В итоге я согласилась. Нафига выходной, если отдыхать не с кем?