– Ничего. – Болезненно свело скулы. Уничтожил и не подавился.

– А ты ведь могла, могла прекратить это, сказать мне… Мол, не трогай! Себе же хуже. Почему ты не вступилась? В конце – концов, могла меня убить. Почему же нет?

– Я не имею права вмешиваться в политику и все ваши примочки. Даже то, что я создала свой народ, не сошло мне с рук… Мне запрещены подобные вещи.

– Ты так и не расскажешь, как ты стала Такой? Святейшей? – усмехнулся Джонатан, заранее зная ответ, – кто наложил на тебя все эти табу, что за древняя сущность? Или нет, НЛО? Не только вирус нашего общего друга Верна виноват в том, что ты можешь.

– Нет, не скажу. И не выдумывай. Это только моя история…

– Ты всё-таки не изменилась, все такая же принципиальная… Аж тошно! Вот если бы я был на твоём месте…

Я щелкнула пальцами. Он не договорил, упал на песок, забился в конвульсиях. У рта выступила пена, глаза налились кровью.

– Я же убью тебя и не моргну. – привстала, задумчиво выбираясь из складок. Вновь обнажила кожу, отдав тело во власть воздуха. Кого стыдиться?

Подошла к цветнику. Джонатан еле поднялся за спиной, сверля меня ненавидящим взглядом. Молчит.

Минут пять я вдыхала ароматы разнообразных цветков. А потом пробормотала:

– Когда я была человеком, у меня был за городом дом. И там каждую весну я устраивала сад. Каждый год новые клубеньки, семена и прочие… Я радовалась, рылась в земле и всё удивлялась, как в такой тесноте, на моих глазах расцветают они. Почему люди не могут жить, как цветы? Мирно, под строгим взором своей хозяйки? Разноликие, они питаются одним воздухом, одной водой…

Я сорвала розу, слегка уколов руку. Порез тут же зажил, а во рту зачесались дёсны. Появился некоторый странный привкус, что-то отделилось и я сплюнула нечто в ладошку втайне от Императора.

Это были зубы, нарощенные в доме Рионн. Их выявил вирус, как инородные тела, и уничтожил. Заместо вырастив свои.

Ровно семь штук.

Я выкинула их в сторону цветника, не нуждаясь в объяснениях.

– Уезжай. Дома тебя будет ждать тело, единственное бессмертное тело во всей Империи. Ты будешь красив, молод и не подвержен ни болезням, ни старости.

Император осел у ног, выдавив из себя:

– Ты никогда не даешь что-то взамен просто так…

Я прикрепила розу к его кимоно, пригладила её не спеша.

– Ты не тронешь мой народ никогда. Даже если они будут бельмом на глазу. Каждый месяц, как и прежде, ты будешь давать десять детей, плюс пять каждые пять лет.

– Я могу дать вам самых лучших!

– Самых лучших воспитывайте сами. Я принимаю лишь ущербных детей, которые ничего не увидят в твоём мире. Далее… ты извиняешься перед геммами за тот цирк, что устроил своими действиями. А по возвращению ты говоришь своему народу о новом Исходе. Я даю вам три месяца, чтобы осознать грехи. Этого достаточно, чтобы сократить потери до минимума.

Тишина.

– Ты чересчур жестока.

– А что ты хотел? Даже если ты откажешься от тела, я всё равно проведу чистку в ваших рядах, оставляя лучшее. Не беспокойся, я ограничусь двумя сотнями…

Надежда на его лице вызывает смех.

– …тысяч. – Заканчиваю я.

– Снова костры до небес, как в смутные Времена.

– Обрати это на благо себе, ничего страшного. Ты уже так делал.

Я приобняла его и поцеловала в губы.

В моём жесте не было ничего тёплого и нежного. Я просто передавала ему капельку яда, который парализует его тело через сутки и убьёт через двое. Это был единственный способ, как это ни смешно звучало – в этом обличье поцарапать или порезать себя невозможно.

– Твои губы сладки, Джульетта!

– А твои – отрава, Ромео…

Уходя, он обернулся.

– Я назовусь новым императором. Цахесом. Ирония судьбы. – Заметил сквозь полуулыбку он. – На память о фее, которая умела менять людей в лучшую сторону.

– Это была всего лишь иллюзия. И в книге, и в реальности. Через пару сотен лет ты возомнишь себя новым Богом и снова будешь строить козни.

– Это впереди. А пока я благодарен. – Он ехидно подмигнул. – Твоё сердце мне никогда не занять? Это вышел бы замечательный брак по…

– По расчёту. – Закончила за него я. В нем никогда не жили чувства ко мне. – До встречи через три месяца, Цахес.

– Сайонара, Ульяна!

Я вежливо улыбнулась и пробормотала:

– Прощай, Уильям…

Два выкидыша закончили свою беседу. Я так любила называть нас.

Мы действительно два выродка, изменившие человечество. Кто нам дал такое право, кто позволил уподобиться богам?

Это была я сама…

Я усмехнулась горько, вспоминая кремационные шахты. Жерла вулканов ещё помнят крики умирающих. На дне океанов мирно спят их кости.

И скоро к ним присоединятся новые. Я не дрогну в этот раз.

Мир меняется.

Не меняется лишь суровое правило – выживают сильнейшие. Чтобы сказал дедушка Дарвин, видя, как неумело я пользуюсь методом искусственного отбора?

Я отметаю страны и народы, оставляя презренную человеческую суть.

И за это я себя ненавижу.

***

Корабль Империи улетел. Растаял на горизонте. Я некоторое время нежным ветерком сидела на коленях императора и любовалась, как Цахес довольно жмурится, упиваясь свободой и возбуждением от ожидания.

Он действительно будет красив, как никогда. Идеален в собственном понимании.

Если бы я дала ему хоть немного ущербное тело, то ни к чему хорошему моё зазнайство не привело бы. Поэтому пусть радуется. И даст другим жить спокойно.

Неслышно открылась дверь во Внутренний двор, вошли Казари шерн Милош, Майя и Рионн.

Они молча сели около меня, а я ещё минут пять слепо улыбалась.

– Марко, здравствуй. – Я велела ему подняться с ног и подойти ко мне. Его лицо, изрезанное морщинами, было таким родным и близким… Коснулась его щеки, соленой от слёз, своими губами.

Так я возвращала ему украденные воспоминания.

Марк пошатнулся, словно внутри его сознания вспыхнула звезда, уничтожив всё то, чем он жил до этого. Он вспомнил все – и как впервые встретил меня, и как я убила и воскресила, превратив в гемму. Он и Святослав были первыми, кого я обратила.

И первыми, у кого я отняла воспоминания.

– Прости меня за мои слабости. – Горько пропела я на гарами, чтобы Рионн и Майя могли понять.

– Ничего, – вытер пот с лица Казари – Марко.