Казалось, восторга сильнее невозможно уже испытать, но как же я ошибалась!

− Опять снижаемся?

− Да, − улыбнулся Рион и посмотрел вниз.

Я проследила за его взглядом и чуть нахмурилась.

− Цветочное поле? Или… хм… кораллы?

Под нами простиралось нечто бледно-розовое и ветвистое. Непонятное.

− Лес. Хрустальный лес, Карина.

Мы приземлились на обыкновенной зеленой лужайке, за которой открывалось нечто невообразимое. По размеру и форме это определенно были деревья. У них имелись стволы, ветви, шарики вроде почек и даже небольшие листочки, но эти деревья целиком и полностью были нежно-розовыми и прозрачными! Будто стеклянными.

− Как же это? − выдохнула я и с неверием уставилась на Риона.

− Хрустальный лес, − повторил он. − Таких всего два на всю планету. Пересадить или как-то размножить эти илиты не получается, они растут только в особых местах.

− Даже не верится, что они живые. Словно выплавленные стеклодувом. А потрогать можно?

− Конечно, они не такие хрупкие, какими кажутся, а если и ломаются, то вот, − и Рион поднял с земли веточку.

Она тоже была розовой, но уже не прозрачной, а как будто молочной, матовой. Тоже удивительно, но уже не то. Значит, на память или чтобы кому-то показать даже веточку не увезти. Впрочем, актанийцы с их трепетным отношением к природе и без того вряд ли стали бы обламывать чудо-ветки.

Мы гуляли среди фантастических илитов, как назвал их Рион, и слушали перезвон ветра, заблудившегося в хрустальных ветвях, и меня наполняла нереальность, сказочность происходящего.

− Так просто не бывает, − прошептала я.

− Верно, − отозвался Рион.

Только смотрел он почему-то не на удивительные деревья, а на меня.

Дом Айнарин оказался небольшим и скромным, каким-то необжитым. Что не удивительно, учитывая прошедшие столетия, но почему-то я была уверена, причина не только в этом: Айнарин, как и Рион, проводила свою жизнь преимущественно в космосе.

− У тебя… У Айнарин не было детей, мы не успели… − тихо произнес Рион, окидывая взглядом нежно-зеленые в желтую полоску стены, большие окна и покатую крышу. − Дом все это время стоял заброшенный, законсервированный. Если ты хочешь, в нем можно жить, но многое морально устарело.

− Нет-нет, я не собираюсь здесь жить, просто посмотрю. Ты не против, если… Можно я схожу одна?

− Подожду тебя у катера.

Рион постоял еще с минуту и двинулся обратно на небольшую взлетно-посадочную площадку. Такая имелась и здесь, летать на Актании любили всегда.

Еще в катере Рион предупредил, что зайти внутрь дома я не смогу, для этого нужно специальное разрешение, и если захочу − я получу его, но не так быстро. Это меня не расстроило, потому что в сам дом я не собиралась. Обогнув здание, я направилась в сад, к небольшой беседке, под которой, если знать секрет, открывался вход в подземный бункер. Там Айнарин хранила самое дорогое сердцу и ценное. Во времена возрождения здесь иногда случались неприятные инциденты, и, улетая надолго, она хотела быть спокойной.

− Ты отвела беду от Земли однажды, теперь нам придется сделать это еще раз, − сказала я и потянула край скамьи на себя.

Увы, то ли механизм заело от времени, то ли я делала что-то не так − тайный проход не открывался. Подергав туда-сюда, я уперлась в основание скамьи ногами и изо всех сил потянула еще. Руки соскользнули, и я шлепнулась назад, попутно ободрав обо что-то на полу запястье. Однако, грубая сила все-таки подействовала, еще через пару попыток по небольшой лестнице я смогла спуститься к входу в бункер.

Я знала, что нужно делать, чтобы открыть дверь. Тут не нужен был скан сетчатки глаза, отпечаток пальца или, скажем, анализ крови. Замок распознавал оттиск ауры, как бы удивительно это ни звучало. Те неповторимые излучения не физического тела, а более тонкого − энергетического. Рисунок моей души. Нашей с Айнарин одной на двоих души.

В небольшой квадратной комнатке сразу зажегся свет. Помимо стеллажа, маленького столика и стула здесь ничего не было. На одной из полок я нашла черный прямоугольник размером с тетрадный лист, напоминающий электронную фоторамку, но, судя по всему, разряженную. Искомый ключ нашелся тут же. В темно-синей матовой коробочке лежал перстень с выпуклым прозрачным камнем и символами по серебряному ободку. Надевать его не рискнула. Лишние вопросы мне ни к чему. К тому же Рион в прошлой жизни знал о тайнике Айнарин и даже имел сюда доступ, вдруг он помнит об этом?

Как только коробочка отправилась в сумку, я поспешила назад. В стальном бункере чувствовала себя неуютно, а в те несколько контейнеров, что стояли на полках, заглядывать не отважилась. Может быть, когда-нибудь потом, но не сейчас. Да и Рион ждет.

Когда вылезла наружу, выяснила, что наследила. Оказалось, я поранила руку сильнее, чем думала. От запястья по кисти вниз стекали крупные капли крови. От одного вида помутилось в голове. Боли я почему-то не чувствовала, но иногда мне хватало одного красочного образа в голове, чтобы запаниковать.

Опасаясь хлопнуться в обморок, доковыляв до угла дома, я окликнула Риона. Не была уверена, что он услышит, но он будто прочел мысли и с застывшей на лице тревогой тотчас появился рядом. Впрочем, возможно, и прочел…

− Что случилось? Это…

Я виновато пожала плечами.

− Светлая Силайя, Карина, где ты умудрилась пораниться?

− Прости, − пискнула я и оперлась о своего капитана.

Рион тут же подхватил на руки и понес меня к катеру. Усадил в кресло и, быстро достав аптечку, обработал царапину каким-то раствором, им же смыл остальную кровь и заклеил мое запястье эластичным серебристым пластырем.

− Наши раны затягиваются быстрее и не так кровоточат, это поможет восстановить кожный покров. Не волнуйся, все пройдет, не успеем мы вернуться.

− Я не волнуюсь, − улыбнулась и коснулась его руки. − Просто плохо реагирую на вид собственной крови. Но ты меня спас.

− Я идиот, в первый момент даже не понял, что с тобой. Кровь такая красная, не могу привыкнуть.

− Красная? А-а-а… А у вас?

− Хочешь посмотреть? − хмыкнул он.

− Нет уж! И все же?

− Синяя, − сказал Рион. − В твоей крови функцию передачи кислорода исполняет красный дыхательный пигмент на основе железа, а в моей − синий на основе меди. Не делай такие круглые глаза, − рассмеялся он. − Это не так уж и принципиально.

− А сердце у вас, случайно, не справа?