И так изо дня в день. Выходные отличались от будней лишь тем, что пьянка начиналась не вечером, а днём.

Верка так свыклась с этой жизнью, что всё, что было до барака, – фабрика, замужество, шикарная квартира свекрови – казалось ей странным сном. Сидя за столом и глядя на всех затуманенными от самогона глазами, Верка блаженно улыбалась. Здесь она своя! Её приняли как равную! Она больше не будет в одиночестве тосковать у окна. Да и подруга у неё появилась закадычная, не чета Инне. Райка гораздо добрее, сердечнее. Она и выслушает без насмешек, и поможет, если надо. Единственное, что плохо, – нет любви. Нет любимого человека. А с другой стороны, много ли счастья она получила от большой, огромной любви к Вадиму? Увы, лишь несколько месяцев она жила как в раю, зато больше года длился ад. Поэтому ну её, эту любовь. Лучше жить без неё.

Райка, правда, намекала, что может Верку познакомить с каким-нибудь мужичком. Но Верка только отмахивалась.

– Да ну тебя, Рая, не нужен мне никто.

– Ну и зря. Ты же не такая, как я. Вдруг у вас любовь завяжется? А? Попробуй. Может, понравится. Не век же одной куковать.

– Нет, Рая, не могу. Не по душе мне это.

– Как хочешь. Но если надумаешь, скажи. Я тебе подберу мужичка поприличнее.

Наступило лето. Работы прибавилось. Теперь приходилось не только дорожки подметать, но и мусор по всем газонам собирать, деревья белить, клумбы поливать.

Рита уже пыталась ходить. Так, если не уследишь, она выползала из комнаты и, кряхтя и сопя, гуляла по коридору, путаясь в ногах у соседей.

– Верка! Забери дочь! Я её чуть борщом не ошпарила!

– Верка! Погляди, твоя пигалица окурок Семёныча подобрала и ест!

– Верка! Да уберёшь ты наконец свою девку?! Вон она уже лужу наделала.

Верка, чертыхаясь, неслась с кухни, хватала дочь под мышку и тащила её в комнату. Но Рита заливалась громким плачем, не желая сидеть в одиночестве. Верка злилась, даже шлёпала дочь по попе. От этого ребёнок ещё сильнее начинал плакать.

– Хватит орать! Мне некогда с тобой возиться. Мне надо готовить ужин, – чуть не плача сама, кричала Верка.

Но девочка ещё не в состоянии была её понять, поэтому продолжала надрывно плакать.

– Ну и чёрт с тобой, ори сколько хочешь. Устанешь, сама замолчишь.

Верка хлопала дверью и уходила на кухню. А Рита действительно, наплакавшись, вскоре замолкала. И Верка, наболтавшись с соседками на кухне, часто, придя в комнату с горячей кастрюлей, заставала дочь спящей на полу. Верка аккуратно поднимала Риту так, чтобы она не проснулась, перекладывала её на кровать и уходила на вечеринку. Из-за этого девочка часто оставалась без ужина, что не прибавляло веса к её и так слишком худой фигурке. Жалости к дочери Верка совсем не испытывала, видя в ребёнке лишь обузу да напоминание о подлой свекрови и предателе Вадиме.

Верка считала, что она навсегда вычеркнула из памяти прошлое. Но однажды в дождливую осеннюю погоду, когда природа, казалось, плакала и тосковала вместе с истерзанной душой, Верка вдруг решила позвонить Инне.

– Верочка??? Ну ты даёшь! Не звонила почти год! И чего это ты сейчас надумала позвонить? – услышала Верка знакомый надменный голос.

– Не знаю, – честно призналась Верка, – почему-то сегодня захотелось с тобой поболтать. Как у тебя дела?

– У меня? Да у меня столько потрясающих новостей, что и за час не перечислишь! Ну прежде всего моего Гадёныша повысили на службе. Теперь у него машина с личным шофёром! Представляешь?!! Я, конечно же, эту роскошь прибрала к своим рукам. Гадёныш только утром едет на машине на работу да вечером возвращается на ней домой. А всё остальное время машина с Колюней в моём распоряжении.

– Ты мужа обзываешь Гадёнышем, а шофёра зовёшь Колюней? – усмехнулась Верка.

– Ну да. Колюня в отличие от Гадёныша просто прелесть! Правда, не такой породистый самец, как твой Сергей, но тоже оч-ч-чень даже ничего!

– Инна, неужели ты….

– А что такого? Мне что, прикажешь всю молодость угробить на Гадёныша, чтобы он потом, как твой Вадим, меня бросил да женился на другой? И что, я тогда с носом останусь? Нет, уж лучше пусть Гадёныш с рогами будет, чем я с носом!

– Подожди-подожди, ты хочешь сказать, что Вадим женился?!

– Ну да. А ты что, не знаешь? Он месяц назад женился. Они такую свадьбу отгрохали! Это что-то! А Гадёныш по этому поводу мне такое потрясное колье подарил, чтобы было чем блеснуть на свадьбе! А платье на мне было из голубого муара, отрезное по талии, с пышной юбкой, рукавчик такой…

– А на ком он женился? – перебила её Верка. – На Кате?

– Да ты что! – фыркнула Инна. – Катя Ольге в подмётки не годится! Оля не хухры-мухры, а дочь посла! Она, между прочим, к нам в гости приходила, и мы с ней часа три проболтали. Ой, ты не представляешь! Она из Франции такие потрясные шмотки привезла! Я после этого своего Гадёныша запилила. Хочу во Францию, и всё тут! Ну он, конечно, повыкобенивался, но потом пообещал меня…

Верка не стала дослушивать Инну и повесила трубку. Верке казалось, что ей в сердце вонзили нож.

«Вадим женился! Вадим женился!! Вадим женился!!!»

Вернувшись в барак, Верка зашла к Райке.

– Я согласна. Знакомь меня со своим мужиком.

Любовное свидание было назначено в сарае в одиннадцать часов ночи. В это время почти все жители барака спали. Верка не хотела огласки, поэтому решила соблюсти все меры предосторожности. В этот вечер она не пошла на вечеринку, сославшись на плохое самочувствие. Она заперлась в комнате и даже выключила свет, притворившись спящей. На всякий случай, если она вдруг заснёт, Верка завела часы. Она села на кровать и взяла в руки будильник, чтобы когда он зазвонит, тут же его выключить. Но куда там! Сон как рукой сняло. Её била нервная дрожь. Ведь сегодня она будет близка с совершенно посторонним мужчиной! Верка его даже ни разу не видела.

Райка предлагала Верке сначала познакомиться с этим Владимиром Кузьмичом.

– Давай посидим у тебя или у меня в комнате, выпьем, поговорим. Вот увидишь, он тебе понравится. Он мужик важный, солидный, большой начальник. Он, ёкарный мамай, в самом главке работает! О какой важный кадр! – захлёбывалась Райка от восторга. – Он часто мне на праздники продуктовые наборы подкидывает. И тебе будет приносить. А там и пакет гречки, и банка сгущёнки, и сыр голландский, и даже сервелат! А на Новый год даже шампанское полусладкое и коробку конфет «Вечерний звон» приносил! Золото, а не мужик! Я бы такого кадра ни в жисть никому не уступила. Но ты, Верка, хорошая баба, и жалко тебя до ужасти. Как погляжу, как ты одна маешься, так сердце кровью обливается! Нельзя такой красивой бабёнке ничейной быть. Тебе обязательно мужик нужен, сильная рука. А то погляди, на кого ты стала похожа! За собой не следишь, вечно растрёпанная, не накрашенная. Шастаешь постоянно на эти пьянки. Ну что там хорошего? Там, ёкарный мамай, даже не с кем пообщаться. Одно мужичьё неотёсанное да бабьё склочное. О чём с ними можно говорить? Мало того, что ты внешне опустилась, так ты ещё и культурно деградируешь. Нет, это дело надо прекращать. Вот заведёшь себе мужичка и будешь с ним по вечерам культурно отдыхать.