Мальчик Алексея был похож на отца как две капли воды, и Северине хотелось бы что-нибудь для него сделать. Но нельзя, ибо у ребенка есть отец, и своими заботами она обидит его. Единственное, что пока удалось сделать, – это передать ему последний айфон, якобы ей подарили партнеры, а она «еще только лопату к уху не прикладывала». Неизвестно, как объяснял Алексей свои ночные отлучки сыну, но мать-то должна догадаться, что у него завелась женщина.

Между тем он ни словом не упоминал о том, что мать говорит на эту тему, и главное, что он говорит ей. Алексей был как дельфин, выныривал к Северине ненадолго, а потом погружался в свою собственную жизнь, как в океан.

Северина не знала, чего он ждет от их романа, а спросить стеснялась. Опять мешал чертов бизнес! Будь она среднестатистической дамочкой, давно бы поинтересовалась: Леша, чего ты хочешь? Какие у тебя творческие планы относительно нас с тобой?

Но в ее устах подобные вопросы звучали бы, как каприз бизнес-леди, приценивающейся к одушевленной постельной принадлежности.

Поэтому Северина молчала, только готовила все более и более изысканные блюда, правда, из довольно простых и недорогих продуктов. Нет худа без добра, в процессе она изобрела несколько новых рецептов, но не спешила пока делиться ими с телезрителями. Пусть это будет только для них с Алексеем, пока они вместе. А потом… Потом черт знает что будет.

Алексей – состоявшийся человек, полковник, герой России, возможно, станет генералом. Ему не нужен этот быдло-комплекс «ямужик». Но кто знает, возможно, его мужскому самолюбию льстит то обстоятельство, что он обольстил известную бизнес-леди.

Нескольких школьных лет, проведенных в положении изгоя, хватает, чтобы потом всю жизнь самоутверждаться, совершать подвиги и желать лучших женщин.

Но когда Алексей приезжал и бросался обнимать возлюбленную с порога, и сразу отскакивал, вспомнив, что он в мокрой куртке, которую тут же одним движением скидывал, одновременно ладонью стряхивая с волос капли дождя, Северина забывала о своих страхах.

Это паранойя, думала она потом, крепко обняв спящего Алексея и стараясь дышать с ним в такт. Или, хуже того, стереотипы. Чертов Стрельников до сих пор сидит в ее крови!

А она еще, одурманенная влюбленностью, хотела ему все простить. Говорят, это свойство сильного – прощать, и она всегда прощала. В сущности, она и не обижалась особенно на людей, даже на Таньку Сорокоумову. Жить без мозгов тяжело и без ее мести. Когда она планировала операцию возмездия, то спросила себя, кому еще хочет насолить, ответить злом на зло. И нашелся только один человек, доцент по гигиене. Она пришла на экзамен больная, с высокой температурой, но отвечала правильно, только замешкалась в материале, который он давал на своей дурацкой лекции. Рядом сидела преподавательница, которая хорошо к Северине относилась, и они с ней попросили не о пятерке, нет. Просто, чтобы не ставил оценку, а она придет пересдаст, когда будет здорова. Но этот доцент, переполняясь чувством собственной важности, злорадно влепил «хорошо», похоронив надежды на красный диплом. Между тем в соседнем углу принимал завкафедрой, он спросил у студента, как называется прибор для определения микробной загрязненности воздуха. – Не помню, на «К» как-то. – А моя как фамилия? – Тоже на «К». Это я изобрел прибор!

И студент получил «отлично», а Северина, не зная повадок мух на улицах Багдада за тысячу лет до нашей эры, – «хорошо»!

Все. Больше у нее обидчиков не было. Остальные люди большей частью делали ей добро, а если в чем-то препятствовали, то их толкала на это необходимость. Но Стрельников и этот дебил-доцент, любитель мух, они имели над ней власть и употребили ее против нее. Они повредили ей не потому, что их к этому вынуждали обстоятельства, а просто чтобы доставить себе удовольствие. Злоупотребили, так сказать. И теперь, когда власть и сила в ее руках, почему бы и нет? У нее даже значительно больше прав, потому что, когда они обижали ее, она еще не успела сделать им ничего плохого.

Сначала Северина думала для разминки, так сказать, в виде пробы пера, хорошенько насолить доценту. Ее остановило только то соображение, что через двадцать лет он не вспомнит студентку, которую лишил диплома с отличием. И это существенно ослабит радость возмездия.

Возможно, Стрельников тоже ее забыл: судя по отчетам детективов, в его жизни было столько баб, что все они слились в единый конгломерат. Ничего, она заставит его припомнить.

Наконец, докажет ему, а главное, себе самой, что не просто игрушка в руках мужчины, которую можно отбросить сразу, как надоест.

Тогда и отношения с Алексеем выстроятся правильно.

Инга заступала на дежурство с тяжелым чувством. Вдруг ее смена совпадет со сменой Полины, а ответственному хирургу не избежать общения с терапевтом. Тут и консультации перед операциями, и диагностика сложных больных, и, главное, общее руководство. Старший в бригаде хирургов одновременно является главным по клинике в нерабочее время. Он должен знать, сколько где свободных мест, все ли пациенты на койках, нет ли грубых нарушений режима и не горит ли где чего. Одно время была выделена целая должность дежурного администратора, ее разрабатывали почти все заведующие, а дежурные хирурги занимались хирургией, а не разбирались с родственниками, которые в два часа ночи притащили наобум свою хроническую бабушку и были крайне удивлены, что место для нее нашлось только в коридоре. Было очень удобно, но, в связи с глобальными сокращениями, называемыми почему-то оптимизацией, эта должность попала под нож первой, и на хирургов снова упали все дрязги и хозяйственные вопросы. А вот денежная надбавка за эту дополнительную работу зависла где-то в воздухе.

Как общаться с Полиной после ее хамской выходки, Инга представляла себе плохо, для сохранения остатков душевного покоя лучше отказаться от дежурств. Будет спать дома каждую ночь, читать книги, смотреть сериалы, как приличная женщина, а не скакать вокруг разных пьяных ублюдков. Ведь если посмотреть на активных дежурантов, то всех их объединяет одно – ненависть к человечеству.

Инга дежурила не чаще одного раза в десять дней и у себя в центре имела дело в основном с адекватными людьми, поэтому пока не подхватила это профессиональное заболевание, но иногда испытывала к обратившимся такую острую неприязнь, что это ее пугало.

Причем это касалось не только и не столько опустившихся граждан. Как раз в простых людях скорее можно было встретить чувство собственного достоинства и искреннее уважение к врачу. Зачастую пьяный грузчик оказывался более приятным собеседником, чем сытая дамочка, свято убежденная, что ей все все должны только на том основании, что она родилась на белый свет.

Сейчас Инга как раз осмотрела одну такую и диагностировала аппендицит.

– Девушка, а кто будет делать операцию?

– Я не девушка, а доктор.

– Ой, да какая разница!

Я тебе покажу, какая разница, подумала Инга, и, выйдя из смотровой, мстительно протянула историю молодому ординатору Писаренко.