ним ровно две недели спустя, после того как он начал строить планы с Джамике, ее настроение полностью изменилось. Она в тот день приехала к нему из церкви, счастливая.

– Я просто поверить не могу, обим, – проговорила она, игриво похлопывая ладошками. Она уселась к нему на колени. – Ты можешь себе представить, что сказал папа?

– Что, мамочка?

– Я им сказала, что ты купил бланки СКДЗ, чтобы заняться учебой. И они сказали, что возвращение к учебе будет хорошим первым шагом. Он будет свидетельствовать о серьезности твоих намерений выбиться в люди.

Эгбуну, он был поражен ее словами. Ему казалось, что кто-то невидимый заглянул через его плечо в горшочек с его тайнами. Потому что, решив не говорить ей о своих планах, как это советовал сделать Джамике, чтобы она не пыталась его остановить, он сообщил ей только о том, что купил бланк. Но он знал, что слишком долго скрывать свои планы от нее не сможет. И вот, предпринимая каждый день все новые шаги в выбранном направлении, он заверял себя, что все расскажет ей. Но к концу дня отодвигал разговор с нею, словно какую-то вещь на колесах, в будущее, говорил себе: не сегодня – завтра. Но если завтра Ндали приходила домой усталая после долгого дня в университете, он говорил себе: «Завтра она весь день проведет дома, и тогда будет проще». Но, увы, наступало завтра, и начиналось оно звонком от нее, она сообщала, например, что у ее дяди случился удар. «На выходных», – решал голос в его голове, может быть, в воскресенье после церкви. И вдруг словно в результате каких-то алхимических манипуляций оказывалось, что сегодня и есть тот самый выходной. И теперь, когда она сообщила ему нечто, затрагивавшее саму суть того, что он скрывал от нее, он решил признаться.

– Мамочка, считай, что дело уже сделано! – сказал он.

– Ты о чем, обим?

– Я говорю: считай, что дело сделано, – повторил он еще громче. Он заставил ее встать и сам поднялся, его слегка покачивало. – Я уже побывал в университете и вернулся.

Она рассмеялась:

– Каким образом? Духом аби[56] во сне?

– Ты посмотри.

Он вошел в прежнюю спальню сестры, достал портфель из-под кровати. Сдул паука, который обосновался на выцветающем гербе, изображенном на кожаной поверхности, и понес портфель в гостиную. Положил его на середину стола.

– Что там? – спросила она.

– Абракадабра – сейчас увидишь.

Он взмахнул руками над портфелем, и она затряслась от смеха. Затем он открыл портфель и передал ей документы. Они лежали у него в порядке, начиная от самого дешевого, а потому, когда она начала с последнего, он сказал:

– Нет-нет, мамочка, начни отсюда.

– Отсюда?

– Да, с этого.

Он сел и стал наблюдать за тем, как она просматривает документы, его сердце отбивало нервный ритм.

Она прочла вслух заголовок на бланке.

– Уведомление о зачислении. – Переведя взгляд на моего хозяина, она сказала: – Ух ты, Нонсо, так тебя зачислили! – Она встала.

Он кивнул:

– Ты читай дальше.

Она продолжила чтение:

– Международный кипрский университет, Леф… леф-ко-за?

– Лефкоша.

– Лефкоша. Ух ты! Где это место? Как ты это получил?

– Это сюрприз, мамочка. Ты смотри, смотри дальше.

Он продолжила чтение.

– Ничего себе! Управление бизнесом? Вот это здорово!

– Спасибо.

– Я глазам своим не верю, – сказала Ндали. Она всплеснула руками, сделала пол-оборота, снова посмотрела на него, поцеловала.

– Сначала прочти, мамочка, – сказал он, отстраняясь от нее. – А потом уже мы можем поцеловаться. Читай.

– О'кей, – сказала она и посмотрела на книжицу между папками: – Твой паспорт?

Он кивнул, она пролистала паспорт, ее лицо светилось.

– Где виза?

– На следующей неделе, – ответил он.

– И куда ты поедешь – в Абуджу?

– В Абуджу.

Он увидел, как тень омрачила ее лицо, и напрягся.

– Ты читай до конца, мамочка, пожалуйста.

– О'кей, – сказала она. – Гарантия предоставления жилья, – сказала она и посмотрела на него: – Так у тебя уже и жилье есть?

– Да. Так оно. Читай, увидишь, мамочка.

Но она уронила документы на стол.

– Нонсо, значит, ты собираешься уехать из Нигерии и вот теперь сообщаешь мне об этом?

– Я хотел сделать тебе сюрприз. Послушай, мамочка, после твоего отъезда в Лагос сюда приезжал твой брат. Нет-нет, выслушай сначала. Он приехал с громилами, чтобы меня покрепче напугать. У меня просто нет выбора. Я должен что-то делать. Послушай, пожалуйста, сначала. Слушай, мне повезло встретить одноклассника, который учится в этой прекрасной стране – Кипре. И он мне все рассказал. Как там все дешево, плата за обучение, легко найти работу. Степень я смогу получить за три года, если буду слушать курсы летом. Вот почему я сделал это.

– И кто этот твой знакомый?

– Его имя? Джамике Нваорджи. Он недавно улетел обратно на Кипр – всего четыре дня назад. Мы вместе учились в начальной школе, а потом еще в средней.

Она снова взяла документы, как он и надеялся, просмотрела учебные планы, потом вернулась к надписям на более мягкой бумаге.

– Постой, нет, я все же не понимаю.

– Да, мамочка.

– Ты уезжаешь из Нигерии, но ты говорил, что хочешь жениться на мне?

– Не так оно, мамочка.

Он открыл рот, чтобы сказать еще что-то, но не находил слов, потому что уверенность, которую он так мучительно конструировал за прошедшие дни и недели, уверенность, происходящая из результатов взвешивания всего на весах и сделанного им вывода, что ради нее он готов отдать все, внезапно сдулась. Чтобы вернуть себе уверенность, он подошел к Ндали и сел на подлокотник дивана.

– Как же это «не так оно»? Это же университет за границей.

Он взял ее руку:

– Я знаю, что за границей, но это лучший выход. Представь, через два с половиной года у меня будет настоящая, подлинная степень. Представляешь, мамочка? К тому же ты сможешь ко мне приезжать. Ты заканчиваешь в июне следующего года, а я к тому времени уже перейду на второй курс. Ты сможешь приехать и жить со мной.

– Господи Иисусе! Нонсо, ты говоришь… – Она обхватила руками голову. – Забудь об этом, забудь.

– Нет, мамочка, нет. Почему ты не хочешь мне сказать? Почему?

– Забудь об этом.

– Послушай, нне, я делаю это ради тебя, только ради тебя. Откровенно говоря, я никогда не хотел возвращаться к учебе, но другого способа быть с тобой у меня нет. Нет другого способа, мамочка.

Он положил руку ей на плечо и слегка притянул к себе.

– Ты же знаешь, я тебя люблю. Я тебя очень люблю, но ты посмотри, что они со мной делают. Как меня унижают. Они