Еще один космодесантник держался у капсулы рядом со знаменосцем. Похоже, он обращался к пробегавшим мимо легионерам с пылкой речью, подкрепляя филиппику яростными взмахами бионической руки в сторону неприятельского оплота. Его кирасу удивительно сочного синего цвета безжалостно искорежили, чтобы поместился громоздкий протез.

Тулл не узнал воина. Тот носил шлем, а для смертных все Астартес в доспехах выглядели почти одинаково. Но Риордан узнал силовой меч, воздетый оратором.

— Чертово скотство!

Взглянув на Ибрана, медике опустил магнокль.

— Цицер…

В потрескивающем вокс-канале Тулла вдруг загремели последние фразы из тирады магистра ордена, и он поморщился от боли в ушах. Развернув окуляры к цитадели противника, Риордан увидел, что ее стены затянуты маревом, а оборонительные башни, прикрытые пустотными щитами, кажутся размытыми цветными пятнами. Силовые заслоны переливались под непрерывным градом осколков и блекли от нерегулярных разрывов тяжелых фугасных снарядов.

Хмыкнув, Тулл швырнул свою офицерскую трость с крыши шпиль-блока и вернул магнокль Ибрану.

— Боец Гриппе! — Тот поднял глаза. — Дай мне таблетки, которые ты получил от Милин.

Немолодой офицер послушно выполнил распоряжение. Откупорив пузырек, Риордан высыпал на ладонь разноцветные пилюли. Он понятия не имел о предназначении половины из них.

— Тридцать лет. И закончились они в дыре вроде Гардинаала…

Сунув горсть таблеток в рот, медике запил их глотком солоноватой жидкости из фляги.

Потом Тулл приказал своим солдатам выдвигаться.

Он все еще верил в Крестовый поход. Ему приходилось верить.

Железные Руки отлично разбирались в скоординированных общевойсковых операциях. Оспаривать данный факт могли только те, кто никогда не видел беспощадных, организованных и планомерных действий X легиона в ближнем бою. Командир любой иной группировки приказал бы орудиям прекратить огонь, как только его наземные силы подошли к стенам, но артиллеристы Ферруса разбирались в своих пушках. Они знали, как сильно можно сузить «минимальное безопасное расстояние». Снаряды «Сотрясателей» и «Медуз»[42] продолжали врезаться в куртину гардинаальской крепости даже после того, как ринулись в атаку штурмовые космодесантники и отделения прорыва XV ордена Ультрамаринов.

После трех часов и шестнадцати минут безжалостного обстрела наступающие части Империума вытеснили более многочисленные отряды противника с позиций на периметре цитадели. От стены к тому моменту почти ничего не осталось.

«Молния-Примарис» под названием «Пурпурное солнце» резко маневрировала под огненным дождем. Ее ауспик не мог обнаружить снаряды ввиду их небольшого размера, а сами они, даже ракеты типа «Скорпий»[43], обладали слишком примитивными системами наведения, не способными предупредить когитатор самолета об опасности. Ортан Вертэнус вел машину наугад, полагаясь на чутье. Осознание того, что расстояние между жизнью и смертью сокращается до ширины одной ошибки, вселяло бодрость в каждый фибр его существа. Истребитель тряхнуло в потоке черного дыма, и пилот подобрался, готовясь услышать сигнал тревоги заборного устройства. Но «Молния-Примарис» была самым надежным ящиком с деталями, которому когда-либо приделывали крылья и мотор. Секундой позже воздух очистился.

Внизу легионеры 2-й роты в пурпурной броне продвигались через руины вслед за авангардом из Ультрамаринов. Воины старались не обгонять полки Имперской Армии, следующие рядом с ними в БМП и тяжелых танках. Когда самолет Ортана проносился над трепещущим штандартом Соломона Деметра, пилот приветственно качнул крылом.

— Завидую им: нам-то ноги не размять, — Боксировал Тайро. Как бы жадно «Молния-Примарис» ни глотала топливо, ее громадные баки обеспечивали долгий полет. Тайро уже через тридцать минут после старта начал жаловаться на потертости, затекшие мышцы и клаустрофобию.

— Это ты отсюда говоришь. Думаю, внизу погодка не очень.

— Мир таков, каким ты его делаешь, брат.

Вертэнус усмехнулся.

— Эдоран, Секка, вы отклоняетесь, — донесся из вокс-динамика на приборной панели безупречно четкий голос Палиолина. — Магистр ордена Цицер сообщил о прорыве пехотного батальона к вспомогательным позициям. Шестнадцать градусов по правому борту. Сомкнуть строй и следовать за мной.

В канале связи защелкали сигналы подтверждений.

Тяжелый истребитель командира авиакрыла заложил разворот вправо, и через несколько секунд маневр повторили Секка с Эдораном. Глянув вбок, Вертэнус убедился, что Тайро безукоризненно выдерживает его скорость и курс.

— Готов немного пострелять для практики?

— «Немного»?

Ортан прибавил газу, и двигатели взревели, передавая машине свою мощь. Набегающий поток воздуха стремительно ускорился и, давя на элероны, толкнул правое крыло вниз. «Пурпурное солнце», не замедляя ход, совершило резкий поворот со снижением. Безумно улюлюкая, Вертэнус почувствовал, как перегрузки растягивают его ухмылку в оскал. Ближе к поверхности дымная пелена истончилась, и навстречу машине рванулся рокрит. Под ней бросились врассыпную бойцы в серых бронежилетах. По корпусу истребителя-штурмовика застучали неприцельные выстрелы.

Примарх свидетель, Мозес был прав. «Молния-Примарис» — истинный зверь.

Потянув на себя центральную ручку, Ортан на скорости в три маха помчался параллельно земле и открыл огонь. Лазпушки и мультилазеры изрешетили толпу разбегающихся солдат. Пронесшись над теми, кто уцелел, «Пурпурное солнце» повалило их звуковым ударом. Вертэнус ушел вверх, сбросил скорость и развернулся, чтобы добить выживших противников.

Легионер старался не думать о врагах как о людях. Потянувшись к рычажку сброса бомбовых контейнеров, он почти замешкался. Почти.

На участок фронта пролился дождь из кассетных боеголовок с фосфексом.

— Ортан, докладывай, — Воксировал Палиолин.

Истребитель-штурмовик Вертэнуса потряхивало, пока он набирал высоту, — крылья подергивались в завихрениях жаркого воздуха, поднимавшихся над тысячью сожженных дотла человеческих существ. Пилот словно ехал по трупам, сидя за рулем грузовика. Наслаждение битвой вдруг исчезло, сменившись опустошенностью и омерзением.

— Идеальный заход, брат, — сказал он, стараясь не смотреть вниз. — Примарх будет в восторге.

Головешки, они же Легио Атарус, обладали дурной репутацией. Надменные боевые машины этого формирования, созданного после краткого конфликта между Марсом и миром-кузницей Фатеоном, отличались несдержанностью и слыли в Коллегии Титаника «невезучими». Кроме того, им категорически не нравились любые планы сражений, в которых подразумевалось, что Головешек будут держать на коротком поводке, не давая им разрушать все подряд. Улан Цицер применил их могучие орудия лишь однажды, как последний отчаянный ход во время первой битвы за столицу, когда попытки добиться мира с Гардинаалом обернулись против магистра ордена. Феррус Манус и железный владыка Аутек Мор придерживались стиля ведения войны, более подходящего для Легио Атарус.